Бесконечность не предел (Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове)

«Спасибо за совет, — ответно хмыкнул Данимир, оценив слово «рядом». — Почему бы и нет? Ведомый, ты как, не возражаешь?»

«Мне всё равно», — буркнул Прохор, ощущая неловкость, будто подслушивал чужой разговор.

«До связи, олигарх, — сказал Данимир. — Будут новости — заходи. Ходят слухи, что охота на Прохоров Смирновых развернулась с новой силой, будь осторожен».

«Благодарю за информацию, желаю вернуть «братиков» в целости и сохранности».

«Будь! — Данимир «повернулся» к Прохору. — Поднимайся до девятьсот девяносто девятого. Не спеши, считай ступеньки».

На сей раз «поворот» и «подъём по ступенькам» вверх, из мира-1111 в мир-999, дались легче. Прохор даже сумел правильно оценить количество числопереходов, причём — интуитивно, «не считая ступенек», как предлагал Данимир.

Однако обоих ждал неприятный сюрприз.

Выход в псисферу Прохориила оказался заблокированным! Ощущение было такое, будто числопутешественники с ходу врезались в упругую резиново-металлическую стену, их отбросило назад, развернуло и впечатало в глыбу мрака, расколовшуюся на куски и рухнувшую вместе с ними в разверзшуюся пропасть!

Прохор растерялся, не понимая, что произошло.

Данимир пришёл в себя быстрее.

«Тормози!»

Прохор опомнился, растопырился сдохшим нетопырем, и это помогло: падение в пропасть замедлилось, череда тусклых вспышек, пронзавших людей, из автоматической очереди превратилась в «рассветы и закаты».

«Держись!»

И они вылетели в свет-сознание какого-то Прохора, ещё не соображая, в каком числомире выплыли.

Лишь позже, когда Саблин-11 при возвращении проанализировал глубину числопогружения, оказалось, что они побывали в мире-777. Тогда же Прохор узнал, что число 777 считается священным, так как соединяет две первоцифры — 3 и 7, поскольку троекратно повторяет семёрку. Именно это троекратное дублирование и олицетворяет тайну космических циклов Творения, являясь одним из самых устойчивых в череде эволюций.

Прохор до этого не обращал внимания на сложение качеств цифр и чисел, отражающих высшие принципы, законы и уровни бытия. Но это сложение не являлось арифметическим действием, так как, по сути, представляло собой рождение нового качества, не сводимого к механической сумме складываемых величин. Если семёрка — гептада в принципе олицетворяла законченный циклический процесс, то три гептады соединялись не в абсолютном утверждении законченности, а в четверичную материальную структуру. То есть число 777 представляло акт слияния, стоящий за числом и создающий новую реальность, в которой материальные качества складывались, а психофизические способны «аннигилировать», умалять друг друга. Поэтому внутреннее «божественное» обеспечение трёх семёрок не складывается из идей господства духа над формой. Что проверяется не геометрией архитектурных форм, а полнотой психофизических проявлений.

А пока Прохор и его проводник молча всматривались в мир через глаза «местного» Прохора, поражаясь необычным формам архитектуры и природного рельефа.

«Местный» Прохор плыл по реке на ажурной лодочке стреловидной формы, развалясь на мягком удобном сиденье. По бокам лодочки крутились два ажурных, почти невидимых колеса, превращая её в «колёсный пароход». А напротив, в клетке, на специальной подставке, сидел странный зверь, похожий на рака и ящерицу одновременно. У него были глаза на усиках и… практически человеческие руки с тонкими пальчиками, в которых он держал длинную сигарету. Он курил и разговаривал с Прохором, который время от времени поглядывал то на левый, то на правый берег реки.

Слева, за низиной, поросшей ковром густой зелёной травы, начинались горы, но таких странных — готических, стреловидно-зубчатых очертаний, что от них невозможно было отвести взгляд.

Справа берег реки был одет в каменный парапет, за которым начинался город. Формы и размеры зданий были разными, но всех их объединял один принцип: квадратные основания и звёздчатые — семилучевые вершины. Из-за этого город буквально парил в воздухе, устремляясь в густо-синее небо, по которому плыли огромные массивы пенисто-белых облаков.

Зверь в клетке затянулся, выпустил струю сизого дыма, протянул сигарету сквозь прутья клетки Прохору.

— Покури.

— Я те покурю, — беззлобно пригрозил Прохор. — Кончай баловаться, пора делом заниматься.

— Дай хоть докурить.

— Ты и так уже стеклянный.

Зверь ещё раз затянулся, бросил окурок в воду.

— Ладно, рабовладелец, выпускай.

Прохор лениво шевельнул рукой, в клетке образовалась дверца, и зверь сиганул через неё в воду, потянув за собой тонкую серебристую цепочку.

Прохор-44 всё-таки не сдержал эмоций, сражённый увиденным, и его «местный родич» это почувствовал, с удивлением оглянулся.

Данимир не стал дожидаться, чем это закончится. Выдернул общую энергоинформационную «пулю» из псисферы «местного» Прохора, заставил спутника всплыть «к небу», пока оба не вынырнули в теле сорок четвёртого Прохора, за которым бдительно следили Даныбай и Павлина.

— Уфф! — выдохнул Прохор, будто выныривал из-под воды; его замутило. — Где мы были?