– Эй, привет, Геракл. Я теперь с чистой совестью могу тебя так называть. Погуглил, эти атланты были как-то подвязаны с греками. По большому счету история мутная, какие-то обрывочные куски сказок и легенд.
– Джонни, брат, вот это ты загоняешься. Не по хрену ли, кто там, откуда приплыл, пришел или утонул. Главное, что скоро мы получим необыкновенную чудо – силу. Прикинь, по моим воспоминаниям, можно влиять на мозг людей. Буду кадрить девчонок, даже не открывая рта. А ты?
– Я? Сделаю себе волшебную палочку, нарисую молнию на лбу и стану бороться с Тем-кого-нельзя-называть.
– Эээээ… не понял… А! Врубился! – Майкл заржал, будто я сказал какую-то нереально смешную шутку. – А Олли у нас типа эта…. Ну девчонка … Гермиона. Та тоже сучка была редкостная.
– Идиоты
Последняя фраза прозвучала голосом Оливии где-то на заднем плане у Майка.
– Рыжая с тобой?
– Ага . – Друг ответил так, будто что-то ему мешало говорить. – Душить сейчас меня. Олли, мля, я за рулем, расшибемся к чертовой матери. Я пошутил. Ты не Гермиона.
– Молодец. – Услышал я приглушенный ответ подруги.
– Ты гораздо хуже, – загоготал Майк. – Все, Джонни, увидимся в университете. Она меня лупит тут какой–то херней из сумки. Даже не хочу думать, куда они это засовывают.
Я скинул звонок и тупо уставился в окно машины. Для них все просто, весело и смешно. Чего же меня так кроет? На душе прямо не кошки, а котища скребутся, огромные, двухметровые. Какая-то неполноценность, что ли… Будто чего-то не хватает… Брееееед.
Плюнув на все эти терзания, я завел машину и поехал в сторону университета.
Вторая глава
Я стояла перед учебным корпусом, с тоской изучая входные двери. Что проще, подняться по ступеням внутрь. Казалось бы. А вот нет. Уже десять минут гадаю, как же так проскочить, чтоб не столкнуться с Джонатаном, потому что наша возможная встреча лицом к лицу пугала до дрожи.
Мы расстались три дня назад на стоянке ресторана, где он признался мне в любви, а я послала его к черту ради придуманного бабкой – аферисткой обряда, который по непонятной причине не сработал. Шикарный обмен. Счастье быть с любимым человеком на лопнувший мыльный пузырь пустых амбиций моего Дома.
Подозреваю, бабка на том свете, а он, как ни крути, у нас тоже есть, со смеху, наверное, повторно помирает над своими идиотами-потомками. Понастрочила ворох трактатов, а мы, как дуры, повелись. Может у нее в то время приступ безумия был? Может просто поглумиться хотела? Вот такая сучья натура вообще отличительная черта женщин Дома Черной Розы. Даже странно, что Князь в свое время всех под корень не извел на всякий случай.
В этот момент мне стало немного стыдно. Одна все-таки была нормальной среди нас. Моя мать. Так говорят. Я не помню. Тетка рассказывала, что она больше походила на людей своей добротой и спокойным нравом.
Эх, тетушка…Где же ты, милая? Анна умчалась в наш мир выяснять причину неудачи, и пока от нее не было ни слуху, ни духу. Мне же предстояло вести уже привычный образ жизни в ожидании результата. Как? Не понятно. С одной стороны наследник в каком-то прибалдевшем состоянии. Вроде подчинен, а вроде не совсем. С другой стороны – Джонатан, которого я так сильно люблю, что внутри все сжимается до маленькой сверхновой звезды, готовой разорваться на миллионы осколков.
– Алиса, милая!
Ко мне подбежал раскрасневшийся Итон. Воистину говорят, вспомнишь гов… нет, нельзя так про будущего Князя.
– Ты пропала! Я волновался! Убежала после той потрясающей, великолепной ночи.
Когда мне пришлось воздействовать на чувства Деринга, чтоб совершить этот треклятый обряд, попутно, на всякий случай, я вложила ему ложные воспоминания о том, что у нас якобы был страстный секс. Мало ли. В свете последних неудач очень даже может пригодиться. Кто знает, каким боком теперь все повернется, а тут я раз – и пардоньте. Секс был? Был. Обязан жениться. Какая же, прости господи, в голову лезет дурь…
– Итон, извини. Были важные дела.
– Настолько важные, что занявшись любовью со своим парнем, ты бесследно исчезла?
В этот момент я почувствовала движение за спиной. Обернулась и мысленно пожелала наследнику провалиться сквозь землю, желательно вместе со мной.
Рядом отиралась незабвенная троица друзей. Насмешливые взгляды Оливии и Майка меня мало волновали, а вот презрение в глазах Джонатана ранило очень сильно. Конечно, он слышал каждое слово Деринга и теперь думает, что я – равнодушная стерва, отправившаяся после душевного разговора в постель к этому ничтожеству.
Обойдя нас стороной, будто заразных, троица зашла в учебный корпус. Ну, и как вот с этим всем спокойно жить?
– Идем, любимая.