Бесконечность. Сборник рассказов. Часть первая

Иногда становилось очень тепло, на смену которому приходили затяжные дожди, и эта погода действовала как снотворное.

«Скоро дождь сменится снегом», – думал Старик и однажды ночью комнату заполнил розовый свет, исходивший из окна…

Снег шел очень густой.

Подул ветер и несколько снежинок упали ему на руку, и так захотелось вдруг пойти вслед за ветром, не останавливаясь ни на одно мгновение.

фото 4 http://www.pixabay.com

Даль влекла его. Он пошел ведомый игрой скрипки по снегу, который заполнил собой все пространство; было оглушительно тихо и казалось, все вокруг погрузилось в сон.

В носу щекотало от морозного воздуха. Старик шел и думал – умирая люди, наверное, произнося: «Прости меня, я сделал все что мог», – говорят это себе.

Жизнь – загиб или запах! Когда он разойдется, под тобой прогнутся океаны и, заглянув в чьи-то глаза, не увидишь будущего..

Ему вдруг стало страшно от того, что это произойдет и с ним – он как та елка, вывернутая с корнями из земли, никогда больше не будет смотреть в небо, а на ее хвое не будет лежать снег.

Временами теплело. В ясный день Солнце ослепляло, отражая белый снег, а если шел дождь, он покрывался слоем льда, и идти было невыносимо тяжело.

Реальность как снежное покрывало – нежное, и с ним никак не хочется расстаться, но примеряя ее на себя, пытаясь раствориться в ней, может стать жесткой и непроглядной, отчего хочется из нее «выпрыгнуть»! Глядя на свет даже через самое правильное стекло все равно рискуешь увидеть его искаженным.

Он проснулся от ощущения резкого голода.

Мозг работал четко и ясно. Хотелось, чтобы время замерло, но даже здесь оно напоминало о себе. Дивный сон закончился и Старик понял, что это путешествие всего лишь короткое забытье…

Вечера зимой наступают рано; был небольшой мороз, и снег искрился в лунном свете… Ио завел длинный разговор о религии. В печи весело потрескивал огонь.

Огонь стал затухать и Ио подбросил в него дров. Глядя на красное пламя, ему чудилась старушка Религия, – едва держась на ногах, хромая, на костылях но, все же продолжающая идти годами, столетиями и, наконец, тысячелетиями в надежде омолодиться за счет новых социальных провалов. Эта ветхая дама спекулирует на страхе смерти и является серьезным недостатком для неокрепших умов и очевидным преимуществом для себя самой.