Бесконечный поцелуй тьмы

Кира оказалась поймана в ловушку ревущего ада. Она слышала быстро усиливающийся грохот рушащегося вокруг нее здания, чувствовала мучительную боль от огня, раздирающего ее тело, и молилась о том, чтобы смерть прекратила эту боль. И затем смерть пришла, омыла ее сожженное, изувеченное тело сладким облегчением, ослабляя агонию, прожигающую ее всю наизнанку. Холодное, вялое небытие окутало ее, окружая коконом и защищая от огня, все еще бушующего вокруг нее.

Должно быть, она была мертва, потому что боль ушла, однако, что было достаточно странно, Кира все еще слышала звуки рушащегося здания и чувствовала дым. Как странно так остро слышать и ощущать, несмотря на то, что она мертва. Более того, она чувствовала вкус чего-то непередаваемого. Чего-то столь богатого и сочного, что звуки и запахи по сравнению с ним исчезали во мраке. Ей нужно было больше, чем бы это ни было. Да. Еще…

Затем этот удивительный нектар исчез, и огни ударили Кире в глаза. Рев рушившегося здания вернулся вместе с душащими парами газа, который, должно быть, начал уже воспламеняться, но здесь было что-то еще. Кира застонала. Наверное, она еще не умерла. Еще нет, поэтому в любую секунду она снова почувствует ужас, приносимый собственной сгорающей плотью…

—  Кира.

Ее имя было якорем, тянувшим ее разум вперед в действительность. Внезапно она увидела прямо перед собой лицо Менчереса, его подобные черным алмазам глаза и прекрасную, словно окрашенный кристалл, кожу. Она не была поймана в ловушку в горящем здании. Произошло что-то еще.

Менчерес. Он убил ее… и вернул назад.

Позади нее снова раздался рев, запах газа усилился на фоне более темного, более сладкого запаха, парившего повсюду вокруг нее. Кира попыталась убежать от источника этого ужасного звука разрушения, но Менчерес схватил ее. Словно электрический удар прошел через нее, как только его руки коснулись ее кожи. Было такое чувство, что все его тело наэлектризовано и выстреливает током прямо в нее.

— Это всего лишь двигатели самолета, Кира. Тебе ничего не угрожает.

Гул раздался снова, столь громкий и гнетущий, что это просто не мог быть двигатель самолета. Кира стала оглядываться, но все вокруг сливалось в сплошное пятно, пока Менчерес не схватил ее за подбородок и не вынудил смотреть только на него.

— Не шевелись. Ты еще не приспособилась к своим новым чувствам. Они будут казаться подавляющими, но ты скоро к ним привыкнешь.

Твои новые чувства. Среди испепеляющего электрического напряжения, обжигающего ее от рук Менчереса, грохочущих звуков вокруг нее, сильной маслянистой смеси ароматов и вспышек света, который, казалось, сжигал ее глаза, разум Киры были захвачен одной единственной невероятной мыслью: она больше не человек.

— Я… Ты… Я не…

Она не могла произнести это вслух. Шок охватил ее, когда она поняла, что, хотя она и использовала воздух, чтобы говорить, она не дышит. Почти вслепую ее рука потянулась к шее. Ничего, кроме гладкой неподвижности под пальцами там, где должен был быть пульс.

Я — вампир.

Менчерес ничего не говорил, но его рука по-прежнему оставалась на ее лице. Только тогда ее взгляд скользнул вниз в достаточной степени, чтобы заметить остальное. На нем все еще была та же самая рубашка, в которой она видела его в последний раз, однако теперь на ней появились большие красные пятна.

Это ее кровь? А Радж… злобный, ухмыляющийся вампир, приказавший убить ее, тоже здесь? Взгляд Киры скользнул в сторону, но опять все начало сливаться воедино.

— У меня что-то с глазами… здесь еще кто-то? — спросила она, и паника начала возрастать.

— Никого, кроме меня, Горгона и пилота самолета. Ты в безопасности.

Безопасности? Кира подавила истеричный смешок. Ей подумалось, что она в безопасности, так как она уже мертва.

Менчерес сел перед нею, мрачно смотря на нее своим темным взглядом и положив одну руку ей на плечо, другой по-прежнему удерживая ее лицо. Она моргнула, заметив, что он выглядит более… ярким. Поразительные черты его лица обозначились более резко, слабый отсвет ржавчины придавал волосам Менчереса более богатый оттенок черного, его глаза были слегка окрашены слабыми бликами серебра, а его кожа… его кожа походила на песок в солнечном свете: смесь золота и сливок, которая в сочетании с исходившей от него силой казалась электризующей.

Более чем красивый — величественный. Менчерес, ее убийца. И ее спаситель.Для Киры этого было слишком, чтобы уразуметь.

— Не трогай меня, — прошептала она, отводя взгляд.

Он убрал руки. Чувство сожаления, отделившееся от ее эмоций, исчезло столь быстро, что Кира не была уверена, почувствовала ли она его или это была галлюцинация, как и то адское пламя в здании.