Бесконечный поцелуй тьмы

Что он не сказал Кире, так это то, что время также доказало, что такие люди обычно оказывались мертвы. В конце концов, эти смертные пытались заставить кого-то поверить в сверхъестественный мир, распространяя сказки о нежити, что представляло собой угрозу для обоих видов. Вампиры и упыри заявили права на определенное количество человек, как их собственность, но те люди, которые были специально выбраны, потом покидали свой собственный мир. Они жили со своими неживыми покровителями в полной осведомленности того, что если они выболтают секрет о разновидностях главного общества, они будут устранены.

Такая подробность не успокоила бы Киру, поэтому Менчерес держал это при себе. Он действительно не хотел, чтобы она опять вылезала из каких-либо окон в будущем.

— Вы отпустите меня целой и невредимой? — спросила она, наконец, приняв решение.

— Скоро я сотру эти воспоминания из твоего разума, — пообещал Менчерес.

Она оценивающе посмотрела на него.

— Мне нужно позвонить своему начальнику, чтобы сообщить какой-нибудь предлог для прогулов. Я не могу позволить, чтобы меня уволили.

— Я прослежу, чтобы о твоей занятости позаботились.

Менчерес не собирался позволить ей позвонить своему начальнику даже под его бдительным оком. Кира работала на частного детектива, линию могли проследить, или она могла использовать кодовые слова, указывающие на опасность, чего Менчерес не мог допустить. Он бы хотел надеяться, что Кира не будет делать такие вещи в свете своей новой капитуляцией, но он был слишком измучен, чтобы верить ей.

— Мне нужно позвонить моей сестре. — Ее голос сделался твердым в этот раз, каким не был, когда Кира говорила о своей работе. — Она плохо себя чувствует. Я не хочу, что бы она беспокоилась из-за моего исчезновения.

Менчерес наклонил голову.

— Я устрою так, чтобы ты поговорила с ней завтра.

Кира вздохнула и медленно выдохнула.

— Хорошо. Как долго ждать до того, как ты сможешь стереть мои воспоминания?

Он мысленно подсчитал, сколько дал крови Кире. Было всего несколько глотков, но его кровь очень мощная.

— Минимум несколько дней, неделя.

Она поморщилась, но ничего не ответила. Опять же, Менчерес был поражен ее мужеством. Кира пыталась сбежать, и неоднократно спорила с ним, требуя, чтобы он отпустил ее, но она не прибегала к мольбам или истерике. Каким человеком была она, чтобы быть такой сильной перед лицом таких тяжелых обстоятельств?

Если бы у него все еще были его видения, он мог бы заглянуть в будущее и увидеть, что за человек Кира. Ничего не показывает характер больше, чем наблюдение результатов важных жизненных решений. Но Менчерес не мог больше видеть будущее. К нему незамедлительно вернулась его вспышка гнева. Бранить богов за то, что они дали — а потом забрали — бесполезно.

— Хорошо, — снова сказала Кира, возвращая к себе его внимание. — Я не могу поверить, что проведу неделю с вампирами, но… хорошо.

Менчерес спрятал улыбку. Его настроение улучшилось, когда он увидел, что Кира кивнула. Она была не единственным человеком, удивленным этим поворотом событий. Часть его также не могла поверить, что он просто взял на себя обязательство быть прикованным к дому с тем же человеком, который разрушил его планы сегодня утром.

— Теперь ты готова идти? — спросил Менчерес, предлагая ей руку.

Рот Киры скривился, когда она после колебания взяла ее.

— Я думаю, да. Скажи мне, вампир, как тебя зовут?

Что, еще одна вещь, которую надо стереть из ее головы?

— Менчерес.

— Звучит как испанское имя, — пробормотала она, старательно разглядывая его в темноте.

— Египетское, — еще одну деталь ему придется стереть позднее. Что такого в Кире, что делало его таким необычно разговорчивым?

— Оо, — она впервые естественно улыбнулась ему. — И так, Менчерес, египетский вампир, ты на самом деле стар, или ты так молод, как выглядишь?

Он искосо взглянул на нее, начиная уже идти к дому, и почувствовал странный укол, размышляя над их разницей в возрасте.

— Я старше, чем грязь, — ответил он сухо.

— Вампир с чувством юмора. Я и не подозревала, что такое существует, — также сухо пошутила она.

Менчерес не ответил. Он рассказал ей о вещах, которые не было причины рассказывать, а теперь он шутил о своем возрасте. Как странно. Он думал, что срок годности его чувства юмора давно истек.

— Я смею предположить, что в комнате, куда мы вернемся, есть кое-что, чем я смогу заняться в течение следующих нескольких часов, — со вздохом отметила Кира, не дождавшись от него ответа.

— В этом нет необходимости, ты… останешься в другой комнате.

Менчерес почти споткнулся, когда чуть не слетело с его губ: «Ты останешься в моей комнате». Что подвигло его даже подумать о такой вещи? Он не обнаружил свое чувство юмора — он потерял свой разум.

Старая нежить. Было не очень много вампиров, старше его. Может эта потеря разума была, в конце концов, естественным явлением.

Глава 4