Бесконечный Танец

Он взглянул на свое отражение в темной спокойной воде давно не работающего фонтана. Янтарные волчьи глаза взглянули на него с лица, которое принадлежало демону намного старше тех лет, число которых он отпраздновал недавно. Черные волосы у висков заплетены в несколько косичек, которые были заведены назад и удерживали остальную буйную массу волос. Тонкий шрам пересекал его лицо по левой стороне от основания лба, через бровь и глаз, заканчиваясь на середине щеки. Удивительно, как уцелел глаз, ничуть не поврежденный раной, а шрам придавал его внешности какой-то особой пикантности, как сказала одна молоденькая демонесса, желая сделать ему комплимент.

Война далась его клану нелегко, и, когда она закончилась, оказалось, что только он способен собрать остатки того, что осталось от бывшего величия. Но им еще повезло, клан Летящих вообще прекратил свое существование, как, впрочем, многие другие.

Ответственность за возвращение к жизни и возрождение клана оказалось более утомительной работой, чем война, на которой он испытывал такое одуряющее чувство целостности и по-настоящему своего дела.

Наверное, поэтому он ввязался в авантюру с этим имперцем, чья невозмутимая холодная физиономия вызывала только одно желание – заставить его показать чувства. Любые. И сломать его. Волк знал, что имперец едва ли старше его самого, однако в своей Империи он занимает довольно высокий пост, и их собственный Император следит за ним настороженным взглядом хищника, поджидающего добычу.

Он не слышал шагов, поэтому вздрогнул как от удара, когда его плеча коснулась чья-то рука.

Стилет Волка метнулся к чужому горлу, но… Синие индиговые глаза смотрели равнодушно, впрочем, как обычно, однако лезвие из прочнейшей стали крошилось серой пылью в худых пальцах, испачканных чернилами.

– Я попрошу вас пару часов не терзать мой слух своими серенадами, – голос был таким же безличным, как и выражение глаз. – Мне нужно закончить кое-какую работу для Империи и Императора Рубина. Боюсь, ваша… поэзия будет мне несколько мешать.

Лишь на слове «поэзия» в его голосе мелькнуло что-то… брезгливое, словно он испытывал некоторое затруднение, подыскивая название серенадам кринита.

– Через два часа будьте здесь, – он отвел оставшийся обломок стилета от себя. – Я научу вас паре песен Империи, чтобы в будущем вы могли достойно исполнить что-нибудь приличное кому-то из моих коллег, которые придут мне на замену…

Волк смотрел на него широко раскрытыми глазами.

Демон развернулся и спокойно направился прочь. Правда, через несколько шагов остановился и обернулся:

– Как тебя зовут?

– Лирис из клана Волка, – вырвалось у Волка.

– До встречи, Лирис из клана Волка, – и имперец скрылся из виду.

Только после этого Волк понял, что поразило его больше, чем крошащийся стилет – Повелитель Иллюзий был босым, ступая по вымощенным булыжниками двору с фонтаном, свои сапоги он держал в левой руке…

Он вернулся через два часа, как и сказал, и Волк поднялся ему навстречу, молча протягивая свою гитару.

Глаза чуть прикрыты, и только загадочный отблеск индиго из-под темных ресниц. Пальцы бегут по струнам, вызывая странную незнакомую, непонятную мелодию… Волк смотрит на имперца широко раскрытыми глазами. Разве он мог подумать, что этот белокурый, равнодушный ко всему ученый из Империи умеет держать что-то кроме пера в руках… Нет, конечно, Лирис прекрасно знал о виртуозном владении двумя мечами. Он сам был на той трибуне, когда был побежден величайший из фехтовальщиков Крина – Лорд Туман.

И тут Янус чуть наклоняет голову набок, так привычно, как это всегда делает в тронном зале за спиной Императора Рубина, вслушиваясь в слова докладчиков и просителей, из-за чего так он походит на птицу, с которой его сравнивают.

Шевелятся тонкие губы, и демон начинает петь.

Безумный вальс стали,
Кровавых брызг веера.
Чужую жизнь выпью до дна
Глазных озер.
И снова новый партнер.
Шаг, еще одно па,
Продолжаем боя бал,
Оттенки алого цвета
Украшают этот зал.
Оркестром металла звон,
Крики и стоны – хор.
Я их вечный танцор,
А смерть – наш дирижер.

Бледная кожа певца приобретает более живой цвет, блеск из-под ресниц становится более явным, словно он сейчас там, танцует с мечом в руках, выпивая жизни противников до дна, гася свет в их глазах.

Багровые цветы распускаются
На каменных стенах.
Скульптурами замирают
Партнеров тела.
И снова шаг, снова па,
Бал идет своим чередом,
Закуской тут
Соленый привкус на губах.
И пот вместо вина.
Оркестром металла звон,
Крики и стоны – хор.
Я их вечный танцор,
А смерть – наш дирижер.