– Странно, девочки сказали…У меня немного денег, и мне, признаться, всего на несколько дней надо где-то переночевать.
– Так…А как Вы относитесь к запаху краски?
– Вполне сносно.
– Дело не в деньгах вообще-то. Заходите. Если поможете сделать ремонт, оставайтесь, сколько вам угодно.
– Идет! – сказал обрадованный Джек. – Можно «на ты» кстати.
Вран стал показывать одно крыло дома, где как раз был ремонт и в дальнейшем он собирался их сдавать. Каждую комнату он хотел сделать уникальной; каждая комната соответствовала бы одной из стихий, начиная с холодных оттенков морской тематики, заканчивая еще лежавшим на полу воздушным тюлем. Он показывал и рассказывал, что уже сделано и что еще предстоит, а в другом крыле можно было заночевать, там и сам он ночевал в последнее время, раскрыв планы только своему брату. Для остальных это был секрет, хотя Парси уже рассказал Милдред, она рассказала Хейзел, а последняя отцу, но здесь круговорот секретов прервался, потому что Генри считал дурным тоном лезть в чужие дела, да и хлопот перед ярмаркой было сполна, так что вся другая ненужная информация вытеснялась.
После находки ночлега на эти несколько дней, Джек не мог забыть идею Милдред поговорить с той, кто так запал в его душу, и он пошел к дому Кайллих. Знал бы он, что ночует в доме ее сына, мог бы и подготовиться, но нет.
– Здравствуйте! Простите, я здесь проездом.
– Здравствуйте!
Затем Джек замешкался в поиске слов.
– Только побыстрее пожалуйста, у меня мало времени. – резковато ответила Кайллих, окинув его оценивающим взглядом с ног до головы.
Он почувствовал недружелюбие с ее стороны:
– Может я зайду позже…Я здесь ненадолго.
Кайллих ничего не ответила и захлопнула дверь.
Он решил пройтись подальше отсюда в сторону Кокран Лейн Клифс, не расставаясь со своей гитарой, уходя в места скопления камней и крутых обрывов, и глядел вниз. Будто сам ветер подталкивал его сделать шаг вперед. Он закрыл глаза и вспомнил, сколько раз он слышал с ранних лет отказ и как часто ощущал неприязнь окружающих: сцены в его голове всплывали одна за другой. Когда видишь улыбчивого человека, по нему и не скажешь. Но он вспомнил, что нужно быть честным с собой, и не позволять овладеть дурным намерениям. Опешив, он сделал три шага назад, достал гитару и заиграл, обещая себе, что и ради любви не стоит поддаваться темным мыслям. Только один человек всегда будет с ним рядом – это он сам.
Глава 2
Глубокой ночью, в окно дома, где по расчетам Врана должна была спать Хейзел, он кидал мелкие камешки, чтобы она выглянула из окна.
– Что ты делаешь? – удивленно прошептала Хейзел из окна первого этажа той же стороны.
– Ты спишь на первом этаже?
– Я всегда спала на первом. Я же хожу во сне, забыл что ли? Впрочем, не твое дело.
– А в чье окно тогда я кидал камешки?
– Моего отца.
Свет на втором этаже включился, и Генри открыл окно посмотреть, что там за шум внизу, но Вран вовремя успел войти в окно к Хейзел, и Генри никого не увидел – он снова лег спать.
– Что привело тебя сюда в такое позднее время? Не забывай, что за дело у Генри, он профессионально закопает кого-угодно. В том числе и того, кто мешает его дочери спать. – предупредила Хейзел.
Он ухмыльнулся, а потом засомневался, шутит она или нет.
– Ладно, шучу. Что у тебя?
– Есть разговор. Что ты помнишь о перемещении в пространстве?
– Зачем тебе?
– Я подумал, что можно найти способ вернуться в прошлое и попытаться спасти одного близкого мне человека.
– Нет. Это может плохо кончиться. Лучше не использовать этот вид магии вообще.
– Действительно, зачем я тебя спросил. Толку от тебя мало.
– Как воспитанный человек сделаю вид, что я этого не слышала. – обиделась Хейзел.
– Прости, я не это имел ввиду. Просто только ты была там, где-то между мирами, и я подумал, ты расскажешь больше…
– Послушай, когда я была там, я видела нечто доброе и светлое, как и пугающее, темное. Но было еще нечто третье – нечто неизвестное. А все что неизвестно, может быть опасным.
Он поблагодарил ее и извинился за беспокойство. Затем вернулся к себе домой и, убедившись, что Джек спит, открыл книжку с тремя замками. Книга уже записывала что-то в самой себе, будто читая его мысли о намерении спасти близкого человека. Он начертил то, что было в ней, напоминающее сложную руну и, шепотом оговорил условия: видимость реалии начала расплываться. В воздухе запахло осенью, кругом все указывало на то, что был самый конец октября, день, в котором он и хотел быть. Но что-то здесь было не так. Это было какое-то другое, незнакомое место. И Крылья. И тело. Подойдя к ближайшей водной глади, как он уже и предположил, он увидел себя той птицей, которой когда-то был проклят.