Бескрайние земли

Все ринулись на улицу, где, поднимая пыль, мчался галопом Жука в сопровождении Антонио Витора и еще двух жагунсо: он ехал в Табокас. Выскочили почти все, в том числе и псаломщик. Брат Бенто наблюдал из окна, вытянув шею, не прекращая молитвы над покойником. Лишь три сестры да юноша, с вожделением поглядывавший на Марию, остались с монахом около мертвого. Жука Бадаро и его люди были уже в конце поселка. Вот они проскакали мимо большого склада Орасио, где хранилось какао, и дали несколько выстрелов в воздух. Мужчины и женщины вернулись обратно в дом. В гуле голосов, обсуждавших виденное, были еле слышны молитвы над покойником. Юноша все ближе подбирался к Марии.

3

Когда много лет спустя путник проезжал через поселок Феррадас в обществе старожила, знакомого с историей земли какао, тот непременно говорил ему, указывая на дома и улицы, теперь уже замощенные, чистые:

— Вот тут когда-то было гнездо самых отъявленных бандитов края. Много крови пролилось тогда в Феррадасе. Это были времена, когда какао только еще зарождалось…

Поселок Феррадас был феодом Орасио. Он вкрапливался между его фазендами. В течение некоторого времени Феррадас служил границей земли какао. Когда в Рио-до-Брасо начали разводить новую культуру, никто и не подозревал, что это конец плантациям сахарного тростника, сахарным и водочным заводам, кофейным плантациям, раскинувшимся вокруг Рио-до-Брасо, Банко-да-Витория и Агуа-Бранка — трех поселков на берегу реки Кашоэйра, впадающей в океан у порта Ильеус. Но какао не только означало конец водочных предприятий, мелких сахарных заводов с плантациями при них, а также кофейных фазенд, оно оттеснило линию леса. Когда люди Орасио завоевали сельву по левому берегу, на пути продвижения какао выросли дома поселка Табокас, а еще дальше — дома Феррадаса, долгое время остававшегося самым отдаленным от Ильеуса поселком. Отсюда отправлялись завоеватели новых земель. Иногда, пробившись сквозь сельву, сюда добирались пришельцы из Итапиры, из Барра-до-Рио-де-Контас, расположенных на другой стороне земель какао.

Феррадас был маленьким оживленным торговым центром, но его рост прекратился с завоеванием леса Секейро-Гранде, на границе которого зародился Пиранжи — городок, созданный всего за два года. А несколько лет спустя в связи с быстрым ростом производства какао появился уже на пути к сертану городок Бафоре, вскоре сменивший свое название на более благозвучное — Гуараси. Но в годы завоевания края Феррадас был значительным центром, быть может, даже более важным, чем Табокас. Поговаривали о строительстве железной дороги, которую должны были довести до Феррадаса. Этот проект служил предметом постоянных споров в лавках и в аптеке. Любопытные называли сроки, толковали о том, какой прогресс принесет Феррадасу железная дорога. Но она так и не была туда доведена. Объяснялось это тем, что Феррадас в политическом отношении был сферой влияния Орасио. Распоряжался там только он, и никто больше. А так как он был сторонником Сеабры и находился в оппозиции, то правительство так и не приняло проекта англичан о проведении железнодорожной ветки до Феррадаса. Когда же Сеабра пришел к власти и Орасио стал политическим лидером в своем районе, то оказалось, что намного выгоднее провести дорогу до района Секейро-Гранде, рядом с которым возник городок Пиранжи. Феррадас был своего рода этапом — в те годы он кишел народом, вел оживленную торговлю, был известен крупным экспортным фирмам Баии, через него проходил путь всех коммивояжеров. Они приезжали на лошадях, а за ними шли целые вереницы ослов, груженных ящиками с разными товарами, и в течение нескольких дней они демонстрировали свои белые льняные костюмы, выделявшиеся на фоне одежд цвета хаки, которые носили местные жители. Коммивояжеры флиртовали в поселке с незамужними девицами, танцевали на балах, пили теплое пиво, жалуясь при этом на отсутствие льда, и совершали крупные сделки. А возвращаясь в Баию, рассказывали в кабаре страшные истории об этом поселке авантюристов и бандитов, где имелась лишь одна гостиница и где на улицах грязь по колено, но где любой босяк имеет в кармане кучу денег. Они заявляли:

— Нигде не увидишь столько бумажек по пятьсот мильрейсов, как в Феррадасе…

В то время это была самая крупная ассигнация. В Феррадасе ни у кого никогда не оказывалось сдачи, мелочи там почти не имелось. Про этот поселок рассказывались глупые анекдоты, какими, как правило, бывают анекдоты коммивояжеров.

«Когда кто-нибудь прибывает в Феррадас, хозяин гостиницы Шико Мартинс насыпает приезжим в постель сахару». Слушатели удивляются: «Сахару? Зачем?» — «Чтобы привлечь муравьев, а муравьи пожрут клопов».

Лучший дом Феррадаса не украшал его — он стоял в глубине леса; это был лазарет, куда изолировали больных оспой. Тиф и оспа свирепствовали в поселке. Поговаривали, что ни один из заболевших не возвратился оттуда. Лазарет обслуживал старый негр, когда-то заразившийся оспой и каким-то чудом выздоровевший. Никто не подходил к лазарету. Он внушал населению страх и ужас.