Бескрылые

— Пожалуйте, — Человек взял Соседа под руку и доверительным тоном начал: — Я внутри дома, темная комната слабо освещена мягким, не ярким светом, пробивающимся сквозь щели меж досок на потолке. Меня покачивает, словно дом стоит не на твердой почве, а подвешен в воздухе, и я понимаю, что помещение, в котором нахожусь, не единственное, рядом, и справа, и слева, и даже подо мной имеются еще. Через звуки мерного поскрипывания я слышу голоса, но мне не страшно, я знаю, что этот дом, это непонятное пространство, мое.

Голоса слышатся из-за потолка, в котором есть люк, и, приставив лестницу, я поднимаюсь наверх, открываю деревянную крышку и выбираюсь наружу. Мой дом — это судно, громадное, величественное, но лишенное мачт и парусов. Кругом, сколько хватает глаз, вода и серое, дождевое, вот прямо как сейчас, — Человек указал Соседу взглядом вверх, — небо.

— По-моему, вы одиноки, мой друг. — Сосед покачал головой. — А если нет, то оно вас ждет, именно так я бы расшифровал ваш сон, если бы меня спросили.

— Слушайте дальше. — Человек не выпускал из объятий собеседника. — У открытого люка сидят две птицы: Белый Голубь и Черный Ворон, они спорят.

Ворон: «Не вернувшись, я дал Ною возможность, да и само понятие, Выбора, а тебе, белокурая неженка, шанс совершить подвиг и снискать славу на все времена».

Голубь: «Ты предал Ноя по сути своей, такой же черной, как и перо твое, я же нашел путь к спасению, несмотря на слабость крыл».

Ворон: «Мне даны ум и силы, дабы мог использовать их на благо свое, тебе слабость и верность на заклание другим. Так задумал Создатель».

Голубь: «Оберни ты свои таланты во спасение Ноя и его пассажиров, Ковчег ударился бы килем о землю раньше и страданий было бы меньше».

Ворон: «В чем же тогда твое предназначение, коли хочешь от меня всего?»

Голубь: «Мое — вести Ноя на гору, на самый верх Арарата».

Ворон: «Только поведешь его на Голгофу…»

Я вмешиваюсь в спор: «Куда направить мне Ковчег, чтобы скорее оказаться на суше?»

Голубь: «Есть два маяка. Тот, что прячется за тучами, и тот, что сокрыт внутри тебя, в сердце. Небесный укажет путь, когда закончится дождь и рассеются облака, Сердечный светит всегда, и днем и ночью. Хочешь дожидаться прояснения, жди, окончание Потопа зависит от Него, а Он смотрит на всех Ноев. Но можно выбрать курс и без видимого солнца, спроси, где Арарат, сам себя, стань одновременно и Голубем, и Вороном…»

Парочка остановилась на развилке дорог.

— Есть идеи? — спросил Человек.

— Насчет куда идти или вы о сне? — вопросом на вопрос ответил его спутник.

— Сначала про сон, — улыбнулся Человек, прищуриваясь на пробивающееся сквозь серую «вату» солнце.

Сосед бросил взгляд на часы и, видимо, решив, что лишняя минутка у него имеется, произнес:

— Пытаясь спасти свою душу, вы примериваетесь, к какому из начал примкнуть.

— А к какому надо? — Улыбка сползла с лица Человека и, ударившись о землю, «запрыгнула» на уста Соседа.

— Вам, мой любознательный спутник, в одну сторону, мне — в другую.

Если бы читатель оказался сейчас за спинами этой расходящейся парочки, то без труда заметил бы, как выскочившее из дождевой пелены солнце, надо полагать, решило не оставлять в одиночестве ни одного из своих любимцев и разделилось на два сияющих диска, у каждого над головой.

Правильный ответ

Ученик покорно следовал за Учителем, ничего удивительного в этом не было, внемлющий чужим словам всегда ведом им. Кстати, не забывай об этом, берясь, даже невзначай, поучать другого, — ответственность за происходящее с ним далее невидимым, но весьма ощутимым грузом тут же возляжет тебе на плечи.

Старик часто останавливался, распрямлял сгорбленную спину, вытягивал трясущуюся, всю в складках, шею из объятий протертого до дыр ворота мешковатой накидки и шумно втягивал длинным, орлиным носом утренний воздух, как будто наполнявшие его ароматы могли указать на место или хотя бы направление к оному, где именно сегодня следовало провести урок.

Его юный спутник давно привык к подобным причудам Учителя, это был его фирменный метод, ревностно охраняемый секрет успеха осознания, как сам старик любил говаривать: «Антураж должен соответствовать теме, усиливать и раскрывать ее, обеспечивая совместное погружение тела и духа в безбрежный Океан Истины».

В течение полуторачасового путешествия, сопровождаемого муками выбора, пыльная, но ровная проселочная дорога была обменена сначала на узкую, изрезанную черными, полопавшимися корнями и усыпанную иголками пихт лесную тропинку, затем на влажную от росы, безжалостно колющую босые ноги луговую траву, и наконец на каменистую, того и гляди порвешь подошвы пяток, спину горного плато. Еще с полчаса комических танцев на цыпочках, вздохов, ойканья и тихой ругани, и Учитель, слава Всевышнему, остановился у самого края выплывшей из тумана пропасти. Ученик, скорее из-за напряжения, нежели из почтения, предпочел держаться чуть поодаль.

— Подходи ко мне, — усмехнувшись, поманил его рукой старик. — Урок проведем прямо здесь.