Бескрылые птицы

— Потому что ты нежная и красивая, поешь за работой. Ты всегда казалась мне птичкой. Когда мысль о тебе вдруг придет в голову, я думаю: «О! Пташка!»

Я спросила:

— А ты помнишь, как мой брат Мехметчик и Каратавук старались взлететь, разбегались, махали руками, но ничего не получалось?

Ибрагим подумал и сказал:

— Наверное, потому что на руках нет перьев.

— По-твоему, если б на руках росли перья, мы бы летали?

— Вряд ли. А то бы кто-нибудь уже слетал.

— Вот было бы здорово! Улетели бы с тобой на вершину горы, где никто нас не увидит и не пристыдит.

Когда мы встретились в другой раз, Ибрагим сказал:

— Мне снилось, что я летаю, а когда проснулся, в голове появился стих.

— Стих? Ты его запомнил? — спросила я, и Ибрагим прочитал:

Орел взлетит и летит
Ты его не жалей
О бескрылой птичке
Слезы лей.

Пламя жадно жрет

Птиц несущихся вперед
Птенцу перья опалит
Упадет он и умрет.

Совьет птица два гнезда

Сбережет лишь одно
Обгоревшим крылам
Вновь взлететь не дано.

Высоко совью гнездо

Но прогнется сук
Мою птичку заберут
Умру от горя вдруг.

Пташка моя

Кто тебя поймает?
Кто посадит в клетку
И нежно приласкает?

Не запалишь свечку

Чтобы не закапала,
Не полюбишь так,
Чтоб сердце не заплакало.

Я говорю:

— Ой, Ибрагим, откуда взялись эти слова?

— Мне их дала ночь, — отвечает он.

— С такими словами ты бы стал знаменитым, если б о тебе узнали при дворе Султана.

А он говорит:

— Обо мне там никогда не узнают. Иногда я как будто орел, сильный, с добрым сердцем, и все мне по плечу. Кажется, мог бы обозреть всю землю и заглянуть за ее край, стал бы владыкой мира, потому что я царь воздуха. Но я привязан к земле. И буду вечно ковыряться в пыли, как курица. — Он помолчал, отвернулся и сказал: — Я бы стал орлом, но Господь подрезал мне крылья.

Я спросила:

— А я бы какой птицей стала?

Ибрагим немного подумал и ответил:

— Куропаткой.

80. Мустафа Кемаль (19)

Между приверженцами Кемаля и верноподданными Султана, особенно в черкесских группировках, фактически идет гражданская война. Шейхулислам издает фатву, где националисты признаны неверными и должны быть убиты. Муфтий Анкары выпускает свою фатву, где стоят подписи 250-ти его коллег и утверждается, что Султан-халиф — пленник неверных, а посему фатва, изданная под давлением, не правомочна.

Кемаль хитроумно и, безусловно, цинично снимает опасения религиозных и политических консерваторов тем, что открытие парламента в Анкаре в добрую мусульманскую пятницу предваряют чтения из Корана и Хадиса[98]. Проносят стяг Пророка и волосы из его бороды. Режут жертвенных баранов, читают молитвы о благополучии Султана-халифа. Националисты организуют подобные церемонии по всей стране, куча энтузиастов вопит «Аллах велик!». После избрания Президентом Кемаль выражает надежду, что Султан будет править вечно и без иностранного вмешательства. Мустафа Кемаль умеет притворяться.

На следующий день он начинает обхаживать большевиков в Москве и, общаясь на их жаргоне, просит оружие, боеприпасы и пять миллионов рублей. Затем посылает телеграмму Султану с заверениями в своей лояльности. Потом направляет экспедицию против верноподданных Султана, без труда их разбивает и вешает главарей. Враг бежит, многие переходят на сторону Кемаля. Англичане бомбардируют его войска, чтобы отогнать их от столицы. Британцам срочно потребны свежие части союзников, но поблизости только греки. Греческий премьер-министр Элефтериос Венизелос ухватывается за выпавшую возможность.

Венизелоса предупреждали: если начнет войну с Турцией — поддержки не будет, но теперь он предлагает дивизию в помощь англичанам, а в обмен получает разрешение на совместные действия в районе Смирны. Грек считает, будто получил карт-бланш для полномасштабного вторжения, и уверен, что англичане в итоге поддержат, если все станет свершившимся фактом. Греческие части выходят за обозначенные для них границы, продвигаясь на восток и север. Они оккупируют Эгейское побережье и южный берег острова Мармара. Турецкие войска заняты подавлением мятежей в других местах. Греки занимают Бурсу и продвигаются на двести миль к Ушаку. Далеко в восточной Фракии они осаждают оттоманские гарнизоны и занимают Адрианополь. Из Анкары Кемаль объявляет джихад, чем гневит законодателей. Против греков направляют непокорного черкесского полководца, и его нерегулярные войска изгоняют противника из Демирджи.