Бескрылый ангел

И, вынув из волос серебристый цветок, девушка положила его на рясу и скрылась за деревьями.

Охваченный мелкой дрожью, Марк вышел на берег, поспешно закутался в рясу. Серебряный цветок упал на землю. Марк наклонился за ним, но, испугавшись своего порыва, отдернул руку и быстро зашагал по тропинке к позолоченным куполам.

Ночью он долго не мог заснуть. Пробовал молиться, но перед глазами предательски стоял образ девушки с серебристым цветком в волосах. «Осторожно, брат Марк». «Завтра вечером». Нет, не обычной девушки — злого духа-искусителя. «Ровно в семь». Зачем было снова идти к реке? «На этом самом месте». Господи, прости меня, грешного. «Я буду твоей».

На следующий вечер ровно в семь Марк сидел на берегу реки и обречено смотрел на сломанное дерево. Сияние предзакатного августовского солнца околдовывало, звало к чему-то таинственно-прекрасному, от чего ушел Марк. Но ведь еще не поздно! До пострижения в монахи осталось девятнадцать дней. И сегодняшний вечер. «Я буду твоей». Нет, об этом нельзя думать. Скорее назад, к иконам, свечам и молитвам! Но тогда образ девушки с серебристым цветком в волосах еще настойчивее будет преследовать его. Нет, он должен встретиться с ней и победить искушение. Эта мысль почему-то обрадовала Марка.

Искусственный цветок поблескивал сквозь траву, а его обладательница все не появлялась. Не спешил уходить и Марк. Наконец, чувствуя облегчение и разочарование одновременно, он поднялся и направился к тропинке. Но из-за деревьев показалась та, которую он ждал. На ней была прозрачная накидка, сквозь которую четко вырисовывались все изгибы ее тела. Волнение и смущение ясно отразились на лице Марка. Уйти, немедленно уйти! Зачем ей понадобилось искушать его? И неужели он так слаб, что не может побороть соблазн?

— Я знала, что ты придешь, — очаровательная искусительница с манящей улыбкой протянула к нему руки. — Иди ко мне…

Уйти, еще не поздно уйти. Кровь бешено пульсировала в висках, только слабые отголоски разума в отчаянии призывали к порядку мысли, похожие на спутанный клубок змей. Почти неосознанно Марк сделал несколько шагов к полуобнаженной нимфе. Но она, победоносно улыбаясь, попятилась назад:

— Не так скоро, Марк. Я буду твоей завтра. В семь часов. На этом самом месте.

У Марка помутилось в глазах, и он поймал собиравшуюся было ускользнуть искусительницу за запястье. Она испуганно вскрикнула и попыталась вырваться. Но Марк с неожиданно пробудившейся в нем яростью притянул ее к себе. Его внезапно отрезвил звук хрустнувшей ветки. За деревьями мелькнула монашеская ряса.

Марк в растерянности замер, рука нимфы в белой накидке выскользнула из его ладони. Кто-то маленький и толстый в монашеской рясе перепрыгивал через ручьи. После одного такого прыжка с него слетел капюшон и по всклоченной рыжей шевелюре Марк узнал брата Владимира.

Девушка скрылась за деревьями, рыжий монах юркнул в кусты, а Марк остался сидеть на берегу. Конечно, этот рыжий сплетник расскажет обо всем, что видел! Ну и что! Пусть все знают, что он, Марк Софонов, способен на насилие. Он заслужил это! Ведь, не появись брат Владимир… Неужели!.. Нет, он, Марк, не способен на это! Или способен? Змеи! Повсюду змеи! Он бежал от них в монастырь, но его собственная душа полна ядовитых змей… «Я буду твоей завтра».

Марк вернулся в келью поздно. К его огромному удивлению, в монастыре еще никто не знал о его падении, только во взгляде брата Владимира поблескивали странные огоньки.

Неужели этот рыжий женоненавистник никому ничего не рассказал? Ждет развязки, чтобы сполна насладиться его позором? Конечно. Завтра брат Владимир будет весь день следить за ним. От этой мысли Марку вдруг почему-то стало тоскливо, и он попытался утешить себя. Ну и что! Если брат Владимир будет следить за ним, тогда он, зная это, точно не сделает ничего плохого, и почувствовал острый прилив ненависти к своему рыжебородому ангелу-хранителю, еще более острое отвращение к самому себе и полнейшее равнодушие к завтра.

Жить без сомнений и раздумий! Господи, почему ты не дал мне того кусочка солнышка, что называется счастьем? Как хорошо, наверное, быть таким беспечным, как Андрей, или таким уравновешенным, как Никита.

Образы друзей с живой отчетливостью предстали перед глазами Марка! Как он соскучился по ним! И даже не столько по ним, сколько — Марк осознал это с пугающей ясностью — по прежней жизни.

Жаль, что уже не вернуть те беззаботные времена. Как хорошо было пребывать в сладком заблуждении и думать, что жизнь — прекрасный экзотический цветок, который никогда не увянет. А она полна лицемерия и лжи, даже здесь, в монастыре. И хуже всего то, что, наверное, ни один человек, даже самый чистый и добрый, не может полностью избавиться от ядовитых змей пороков, которые плодятся на благодатной для них почве слабой человеческой души.

Марка разбудил колокольный звон. Нет, он не пойдет в церковь. Он не достоин обращаться к Богу. Он не может больше оставаться в монастыре.

До вечера Марк просидел над рекой. Сквозь траву поблескивал серебристый цветок, уже смятый чьей-то неосторожной ногой.