Бесноватые

— Это оказалось к лучшему. Тогда так было принято. Теперь жизнь у детей совсем другая.

— Лучше?

— Да, в чем-то. Но им приходится беспокоиться о большем количестве вещей.

Когда мы вышли и пошли по улице прочь от огней Лестер-сквер, вокруг нас зашевелился холодный ночной воздух, выносящий тепло из окон китайских ресторанов, теснящихся вдоль противоположного края дороги. Я заметил, что его старые перчатки из овечьей кожи засунуты в карман куртки по причине ненадобности. Мы остановились возле магазина, торгующего электроникой. Большое объявление в витрине гласило: «ПТЕРОДАКТИЛИ НА РАДИОУПРАВЛЕНИИ ЗА ПОЛЦЕНЫ». Я объяснил, как работают цифровые фотоаппараты. Пока я говорил, он кивал с интересом, но мы оба понимали, что его время выходит.

— Где люди находят время всем этим пользоваться? — спросил он. — И что они со всем этим делают?

— У людей теперь гораздо больше вещей, чем раньше, — сказал я ему. — Жизнь стала быстрее, люди хотят все время получать удовольствие.

— Почему они просто не разговаривают друг с другом?

— Даже и не знаю.

— Все эти вещи. Это же бессмысленно.

Мы дошли до угла Кембридж-Серкус. Там было не особенно много людей. Я посмотрел на часы, было без трех минут двенадцать. На другой стороне улицы закрывался магазинчик, торговавший жареной курицей на вынос.

— Мне жаль, что мы не увиделись с Кэт. Она хорошая девочка. Здорово было опять съездить на запад. Все выглядит так же, только народу гораздо больше. — Он снял очки и машинально протер линзы.

— Я очень рад, что ты появился, — сказал я. — Мне было сегодня очень хорошо.

Он оглянулся вокруг, посмотрел вперед и назад, оглядывая Чаринг-Кросс-Роуд, чего-то ожидая. Казалось, что на север направляется очень мало машин. Издалека к нам приближался ярко освещенный пустой автобус.

— Я думаю, дело в том, что… — он надвинул очки обратно на переносицу, — я скучал по дню рождения. Так долго был в больнице. Думаю, кто-то из родных сделал так, что я смог вернуться.

Я слышал, как мотор автобуса работает вхолостую, ожидая переключения светофора на другой стороне площади.

— Похоже на правду.

— Думаю, это просто совпадение, что сегодня Хэллоуин. Мне такие вещи совсем не подходят. Это твоя мать верила в судьбу, гадание на чайных листьях и в гороскопы.

Автобус пересек дорогу и, по правилам, должен был продолжать ехать вокруг площади к северной части Чаринг-Кросс-Роуд. Вместо этого он поехал к нам. Теперь я увидел, что в нем сидела пара пассажиров — молодой мальчик-азиат и пожилая дама. Отец похлопал по карманам и повернулся ко мне.

— Кажется, ничего не забыл.

— Это твой автобус?

— Хм-м.

— Ты еще вернешься?

— Не думаю, что смогу. Думаю, что выходной дают только один раз.

Я улыбался, глядя, как он забирается на платформу автобуса. Когда автобус начал выруливать на дорогу, отец повернулся ко мне и тоже улыбнулся.

— Бьюсь об заклад, это твоя тетя Нелл, — сказал он, внезапно рассмеявшись. — Теперь, когда увижу ее, смогу сказать, что с тобой все в порядке, Билли, мальчик мой. Просто уверен, у нее все еще есть этот чертов говорящий скворец.

— Стой! — Я протянул руку и дал ему электронные часы. — Все, что могу.

Он зашел внутрь и уселся на нижней палубе автобуса. Но он смотрел на меня, пока огни автобуса не растворились в холодном тумане, который затянул лежавшую впереди дорогу и пока звук мотора не слился с отдаленным шумом городского уличного движения.

Возвращаясь домой, я думал о том, как будет хорошо когда-нибудь навестить моего сына.

Эмоциональный ответ

В тот вечер, когда Нелл встретила мужчину, в которого влюбилась, она выглядела совершенно сногсшибательно, лучше, чем когда-либо в жизни, что могло означать только две вещи. Либо ей придется постоянно выдерживать напряжение, вызванное такой хорошей формой, как будто он находится где-то поблизости, либо она встретит его только после того, как он уже выпьет.

Нелл пришла на прием по случаю сбора средств для картинной галереи на Коламбиа-Роуд, которая располагалась в столь приятной местности, что по всему району подняли плату за жилье, а местных — выжили. Для вечеринки она выбрала обтягивающее черное платье от Билла Бласса, [54]в котором ноги ее выглядели длиннее. Она балансировала на каблуках удивительной высоты от Маноло Бланик, [55]которые немедленно оценили все присутствовавшие в помещении женщины — и по цене, и по достоинству. Волосы ее были выкрашены и подстрижены Дэниелом Гершезоном (лично, а не одним из его наемников), а в декольте блестел легкий загар — наследие конференции в Ницце, закрепленный аэрозолем «Блеск для тела после загара» от «Кларинс». [56]Она находилась в том весе, к которому стремилась.