Бесноватый Цесаревич 4

Вот это актриса пропадает! И какие странные рассуждения. То есть убить Императора, изменить присяге и поднять военный мятеж — это несерьёзное преступление. А как быть с моими парнями, которые погибли в уличных боях? Разве в их смерти не виноват такой подлец, как Николай Зубов? Залпом хлопнул бокал вина и пытаюсь успокоить свои мысли. Так и сопьюсь потихоньку, если буду нервно реагировать на подобные ситуации. Завтра казнь и необходимо дать ещё пару распоряжений.

Сама экзекуция прошла достаточно буднично. Я к ней ещё и хорошо подготовился. Несколько нижних чинов, запятнавших себя особой жестокостью, расстреляют чуть позже. Сейчас же буднично прошёл обряд гражданской казни, а далее мятежников начали вешать одного за другим. Плотники под приглядом Дугина хорошенько постарались. Виселицы были срублены основательно, верёвки надёжные и все повисли с первого раза.

Молчаливые выборжцы и лейб-егеря, которых демонстративно прислала Лиза, выстроились во фрунт. Для желающих понаблюдать за действием сколотили небольшую трибуну. Как я и ожидал, Александр устранился от этого действа. Сейчас как раз было понятно, каким образом поделились силы в свете и кого можно назвать моим сторонником. Казнь посетили Митусов, Самойлов, Хованский, Беклешов, Чичаговы и, к моему удивлению, группа офицеров во главе с Ребиндером и Каменским. Ещё было достаточно знакомых сановников из разных коллегий. В общем, с моей стороны силовики и вменяемые чиновники. Против нас аристократия, которая не простит подобной пощёчины. Ничего, они ещё не понимают, что я только начал. Завтра буду разбираться с Кутайсовым и его камарильей.

Приговорённые вели себя по-разному. Фон Пален, казалось, до сих не понимал, что это происходит с ним наяву. Николай Зубов грязно ругался и грозился всякими карами. Панин шёл к виселице с бледным и испуганным лицом, куда-то запропастилась его знаменитая усмешка. Здесь ещё отличился Дугин, сказав, чего-то бывшему графу, отчего тот дёрнулся будто от удара. Не удивился, когда увидел, что Петя лично выбил стульчик из-под своего брата. Когда видишь их вместе, понимаешь, что товарищи больно подозрительно похожи. Отличился Муравьёв, этот борец за народное счастье. Бухнулся на колени, начав вымаливать себе прощение, под презрительные взгляды остальных арестантов и зрителей. На удивление достойно вёл себя Уваров, с ненавистью глядя на меня. И так далее по списку Аргамаков, Беннигсен, Дерибас, Депрерадович, Лопухин, Талызин, Тучков, Ушаков. Уитворта повесили вместе со всеми, не делать же ему специальную виселицу.

Все разные, но одновременно похожие люди. Сейчас на виселицах развешивают цвет Империи. А ведь многие из них далеко небесталанные люди. Могли ещё принести немало пользы для страны. В моей реальности так и было. Стою и думаю, наслаждаясь чистым осенним воздухом. Не хватало мне его в последнее время. Запах тюрьмы, а также человеческой боли и дерьма буквально пропитали меня насквозь. Вот чего не хватало всем этим людям? Они действительно искренне верили в свои идеалы? Нет, у большинства в голове полный кавардак и банальное желание быть ближе к трону. Или все эти господа, облечённые властью, не понимают, что их действие могло привести страну к необратимым последствиям и ещё более закабалить её перед Англией? Может, аристократы думали, что Александр, движимый благодарностью, приблизит всех заговорщиков? Они убили его отца, с чего брат должен испытывать к мятежникам благодарность? Насколько я помню, большую часть постигла опала в той или иной степени. И все эти вершители судеб думали, что я их тоже прощу? Но даже самый тупой человек в Империи знает, что царевич Константин весьма специфическая личность. Самонадеянность? Вера в свою неприкосновенность. Впрочем плевать. День ещё не закончился, дел хватает и надо начинать чистить Империю не только от заговорщиков.

Глава 14

Октябрь-ноябрь 1800 года, Санкт-Петербург, Российская Империя.

Последние дни слились в какой-то бесконечный марафон. Сравнивал рабочий день Екатерины со своей нагрузкой и не мог понять, как она умудрялась управлять государством. Или тот же Павел, вроде как апологет дисциплины и порядка. Работали мои здешние родственники часов по пять — шесть. Мне же не хватает и двенадцати. Юля уже обижается, что муж специально игнорирую мероприятия столичного света.