Бесноватый Цесаревич 6

Придя в полнейший ужас от безжалостной расправы, поляки капитулировали. После обстрела фортов новыми ракетами с начинкой в виде аналога напалма, даже самые ярые патриоты Польши поняли, что лучше сдаться. Немного покоробила реакция многих русских офицеров, которые начали смотреть на меня как на чудовище. По их мнению, врагам надо было дать время на раздумье, отпустить под честное слово благородных людей и не реагировать на выстрелы в спину? Чушь, которая до сих пор не выветрилась из некоторых романтических голов. Противнику предложили сдаться, а далее уже на его усмотрение. Но разводить политесы и терять русских солдат из-за чьего-то чистоплюйства я не собираюсь. Поляки показали своё истинное лицо двадцать лет назад и ничто не забыто. Я даже попросил егерей под шумок казнить часть офицеров и генералов из наиболее непримиримых. Зачем щадить врагов, которые через несколько лет опять возьмутся за прежнее? С нашими людьми поляки точно не собирались церемониться. Читал я их прокламации, что они собирались сделать с православными, когда вернут якобы свои исторические земли. Боюсь только, что у поляков более не будет истории.

Дождавшись прихода двух словенских полков и дав людям отдохнуть, Тучков погнал армию на Катовице. С юга город должны блокировать те же словенцы, благо им идти вёрст двадцать от границы. Потом нас ждёт дорога на север и встреча с основной группировкой у Лодзи. Недавно пришли вести, что Каменский не без труда взял Варшаву, разбив до этого польскую армию у Миньск-Мазовецкого. У Николая Михайловича задача сложнее нашей, так как ему противостоит почти три четверти всего польского войска. Пусть нападение было неожиданным, но боевого духа и ненависти поляков к России никто не отменял. Но пока нам удаётся бить их по частям, что является одним из преимуществ русской армии. Главное, чтобы в войну не успели вмешаться австрийцы и немцы из РС. Потому нашим войскам и нужно двигаться как можно быстрее. Но думаю, мы прорвёмся.

А вот далее нас ждёт противник совершенно иного уровня. Я тоже нахожусь в предвкушении этой встречи. Тем более что приготовил одному забронзовевшему в собственном величии товарищу несколько сюрпризов.

Глава 21

Апрель 1814 года окрестности Лейпцига, Королевство Пруссия.

Интересные выверты судьбы. Не знаю, назовут ли потомки предстоящее сражение «Битвой народов», но оно тоже состоится под Лейпцигом, как в моей реальности. Разница только в полтора года и Австрия выступает на стороне Франции.

— Ещё бы месяц и наша армия оказалась в ловушке. Либо пришлось встречать врага на своей земле. Но в любом случае перевес на их стороне, — Каменский внимательно разглядывал перемещения противника в подзорную трубу.

Чего он там пытается рассмотреть сквозь пелену утреннего тумана? Хоть дождя сегодня нет, а то он порядком надоел в последние дни.

— У нас удачная диспозиция. Полевые укрепления французы с наскока не преодолеют. Слева и справа лес, так что обходные манёвры крупных сил затруднены. Общий фронт для атаки не более пяти — шести вёрст. За нами широкая просека, где можно удерживать противника. Понтоны через Эльбу охраняются и не позволят сбросить русские войска в реку. Зачем я всё это говорю? Ведь это ваш план.

— Не поверите, но я нервничаю, — хохотнул командующий, — Дело не в боязни поражения. Никогда в новейшей истории ещё не сходились такие огромные армии. Цена ошибки очень велика. Вот и думаю, всё ли мы предусмотрели.

— Николай Михайлович, всё предвидеть невозможно. Но вы лучший русский полководец со времён Суворова и армия верит в вас. Никто не допускает даже мысли о поражении. Ну и я помогу общему делу в меру своих сил.

— Вы хотите встретиться с французским Императором? Но какой в этом смысл?

— Политика такая вещь, что никогда не мешает обговорить некоторое моменты. А ещё я долго готовил Наполеону сюрприз. Надо обязательно его передать, — усмешка произвольно скривила моё лицо, — Поэтому ждём французского курьера и я отправляюсь на рандеву. Сражение же начнём сразу после переговоров.

На самом деле меня тоже слегка потряхивало. Французы гораздо быстрее выдвинули армию к Эльбе и неприятно нас удивили. Ещё и треклятые австрийцы усилили союзников более чем на семьдесят тысяч человек. Вернее, это были не только австрияки, вместе с ними подошли итальянские полки. Но сути дела это не меняет. Нашей стовосьмидесятитысячной группировке противостоит более двухсот семидесяти тысяч войск противника. Понятно, что русская армия лучше обучена и имеет перевес в артиллерии, но количественно мы сильно уступаем.