Бесноватый Цесаревич

В течение часа в Мраморный дворец приехали все основные участники нашего кружка. Настроение у всех, кроме Браницкой, было упадническое. Целый день мы посвятили систематизации работе фонда. Мне понравилось, что наши дамы очень серьёзно отнеслись к проекту. Утвердили управляющих сиротского дома и дома для калек. Также утвердили бюджет и штат. По итогам работы первого приюта решили подумать о строительстве уже своего здания. Браницкая продолжила помогать фонду, заодно и её дочь вошла в круг самых знатных дам страны. Умная тётка, но и пользы от неё действительно много.

Немного курьёзный случай произошёл через день. Вернее, сначала курьёзный, далее сильно повлиявший на многие события в моей нынешней жизни. По утрам я бегал в сопровождении тройки конных гвардейцев, двое в авангарде и один в арьергарде. Со мной бегал Дугин, вернее, пытался это делать. Пётр сильно отставал и присоединялся к нам, когда я бежал обратно. Но человеком он оказался упорным и с каждым днём делал успехи. Моё нынешнее тело тоже было абсолютно не готово к бегу. Пришлось заставлять себя через не могу. На обратном пути издалека увидел стоящего на коленях человека. Конники рванули к нему галопом, мы с Дугиным подбежали через полминуты. Гвардейцы успели о чём-то переговорить с заросшим светлой бородой мужиком. Так как, гнать они его не стали, значит, и я выслушаю.

-Прояви милость, Великий князь, — произнёс мужик хрипловатым голосом, — Спаси дитя невинное.

Речь у него была достаточно грамотная, да и взгляд не как у забитого крестьянина. Одет как горожанин средней руки, но вместо шляпы папаха, которую он держал в руках.

-Ты, случайно, не ошибся? Причем здесь я и какое-то дитя?

-Не ошибся я, Великий князь, — продолжал мужик, — Только ты и твой доктор можете помочь. Но без твоего решения к немцу меня никто не допустит. А дочь моя уже совсем плоха. Прояви милосердие, прикажи доктору хотя бы посмотреть, что с Машей. Она у меня одна-единственная, мать её померла недавно. Я все деньги отдам и отслужу, но спаси дитя, ради Христа, — говорил проситель спокойно, но было видно, что каждое слово давалось ему тяжело. Выдержка, конечно, у мужика железная.

-Что с ребёнком?

-Два дня назад начал болеть бок. А сегодня с утра совсем плохо. Встать не может и стонет от боли.

-Куда ехать?

-Так не надо никуда. Я её на телеге привёз. Здесь недалеко, — засуетился мужик, сразу вскочив с колен.

-Михайлов, — обращаюсь к старшему сопровождения, — Давай быстро одного бойца к доктору, пусть готовит инструменты, а второго отправь с мужиком. Ну и пусть обеспечит въезд телеги с ребёнком. Как тебя звать-величать? — спрашиваю просителя.

- Иван Первушин Николаев сын, из свободных людей, — представился мужик.

-Беги за всадником.

Минуты через три я был у входа во дворец, там меня уже ждала делегация, состоящая из Блока, гофмейстера, управляющего, гвардейца и несколько слуг.

-Доктор, надо помочь человеку. Я иду переодеваться и мыться. Вы готовьте операционную, опиумную настойку и водку, есть у меня подозрения, что случилось с ребёнком. Николай, — говорю гофмейстеру, — Как придёт подвода, девочку на одеяло, возьмете с четырёх сторон и осторожно несите к доктору.

Я быстро последовал в свои покои. Дугин принёс кувшин с тёплой водой для умывания. Душ бы не помешал, но пока моюсь, как позволяют условия. Через некоторое время в комнату влетела Юля.

-Что случилось? Почему половина слуг толпится во дворе?

-Я тоже хотел бы знать, почему слуги во дворе. У них, наверное, работы нет. Потом проведу беседу с гофмейстером. А шум из-за больной девочки. Сейчас её привезут.

-Девочка из какой-то знатной семьи? — спрашивает Юля, — Ты проявляешь такое участие.

-Нет. Просто русская девочка, которой нужна помощь, — ответил я и вышел из комнаты.

В комнатах Блока был сам доктор, его помощник Яков Блинд из семьи обрусевших голландцев, Первушин и девочка лет одиннадцати, которая лежала на софе. Бледная и осунувшаяся.

Блок уже расспросил девочку и начал осмотр, слегка надавил ей на правый бок. Особой реакции не последовало.

-Надавите на левый бок, — предложил я.

Крик боли, и ребёнок схватился за бок. Отец попытался броситься к ребёнку, но я его остановил.

-Всё ясно, — произношу, — Это, скорее всего, воспаление червеобразного отростка[5]. Готовьте операционную, — обратился к Блинду, — И позовите служанку, надо протереть ребёнка водкой. Нам нужно убрать всю грязь с тела.

-Я тоже так думаю, — отвечает Блок, — Херр Гейстер[6] дословно описал сиё заболевание. Но я никогда не делал таких операций. Вы уверены, что у нас получится?

-Выхода всё равно нет. Иначе девочка умрёт в муках. Иван, даёшь добро на операцию? Только сразу учти, что неизвестно, как всё обернётся, — обращаюсь к Первушину.

-Все в руках Божьих, Великий князь. Спасибо тебе, что проявил участие. Раз надо, значит, режьте.