Бесноватый Цесаревич (СИ)

[16] Императорский орден Святой Анны — орден, учреждённый в 1735 году как династическая награда герцогства Гольштейн-Готторпского, и 5 апреля 1797 года введённый указом императора Павла I в наградную систему Российской империи для отличия духовных лиц, военных, гражданских и придворных чинов, а также иностранцев.

Глава 21

4 февраля-11 февраля 1797 года Российская Империя, Великий Новгород.

Организация работы артели по производству игрушек произвела на помещиков сильное впечатление. Не было пока ни огромных помещений, сотен людей и десятков механизмов. Просто несколько мастеров и их учеников объединили в единый производственный цикл, располагавшихся в двух бывших складах. Разве что хорошо отапливаемое и освещённое. Глупо экономить на элементарных вещах, тем более на топливе, когда работаешь с деревом. До конвейера было далеко, но разделение труда ускоряло процесс и увеличивало объём производимой продукции.

— Очень необычно у вас выстроена работа, Василий Иванович, — обращается Полторацкий к Астафьеву, при этом хитро посмотрел на меня.

Астафьев явно нервничает, человек он молодой, а здесь ситуация похожая на сдачу экзамена или дипломной работы. А экзаменаторы люди непростые. Я одобрительно кивнул Василию.

— Вся работа разбита на части. В артель объединены несколько мастеров. Каждую работу делает группа работников. Одни обрабатывают заготовки, другие делают из них детали, третьи очищают и выравнивают уже готовые части, четвёртые покрывают лаком, а пятые собирают. Помимо оплаты, каждый мастер имеет свой пай в артели и получает деньги от продаж игрушек. Примерно так всё и работает.

Судя по вспотевшему Астафьеву, эта короткая речь далась ему не просто. Ничего, пусть привыкает. Ему придётся общаться с разными людьми, а я ему не наседка. Может ещё Павел на экскурсию заедет, вот будет потеха.

Гости обошли оба цеха. Удивились тому, что у рабочих ещё и общий кошт. Люди начинали работать в одно время, кушали так же в одно время, ещё я ввёл несколько небольших перерывов. Сначала для местных перерыв воспринимался как дикость, но потом осознали их пользу. Человек отдыхал как физически, так и психологически от монотонной работы. Ещё больше гости удивись тому, что росписью у нас занимались в основном девушки. После того как Астафьев сказал, что девушки тоже имеют свой пай, гости удивляться перестали.

Далее помещики поехали осматривать хозяйство Кулибина. Там пока всё было в процессе организации, но думаю, они найдут для себя что-то интересное. Я же перехватил Ливанова, и мы вернулись в Путевой. По дороге домой заметил, что в городе появились работники, которые стали чистить снег и убирать навоз, мелочь, а приятно. Перед приездом Александра, я предложил губернатору и городскому голове ввести в городе регулярную чистку снега. Вывоз снега с улиц, сначала посчитали излишеством, но потом согласились и несколько телег с рабочими постоянно отвозили снег и сбрасывали его в Волхов. Не знаю, как было раньше, но горожане полностью одобрили нововведение, даже никто не возмущался небольшому налогу на этот аналог коммунальщиков. Весной и летом работы тоже будет немало, я уже предложил губернатору задуматься об открытии подобной службы на постоянной основе. Нужно проложить хотя-бы деревянные тротуары, систематизировать вывоз нечистот и много всего. Митусов дураком не был, понимал от кого исходит предложение и обещал посоветоваться с городским головой.

Я пригласил присоединиться к беседе Шульца с Волковым. Если присутствие казначея Ливанова не удивило, то «советник по общим вопросам» явно не вписывался в его картину мироздания.

Зато глинтвейн после мороза, был принят на ура, даже Шульцем, который из дома не выходил. День сегодня солнечный и через большое окно пробиваются лучи. Лепота, так бы просто сидел и попивал глинтвейн, читая книжку. Но покой нам только снится.

— Михаил Егорович, — начал я разговор, когда все расселись и принялись потягивать напиток, — Вы наверняка догадались, по какой причине я пригласил вас на беседу.

— Думаю, вас интересует моя деятельность, которую я выполнял по поручению Светлейшего князя Потёмкина.

— Вы совершенно правы. Не использовать открытые вами залежи железа и угля, я считаю преступлением против нашей державы, пусть это и звучит пафосно. Но мы до сих пор завозим металл из-за границы, а это позор. При этом сами чуть ли не живём на целых горах железа. Насколько я понял, вы сейчас служите в Академии Наук?

— Совершенно верно. Но скорее уместно употребить слово служил. Я еду получить расчёт, так как моя дальнейшая деятельность признана ненужной. И главную роль здесь сыграло то, что я занимался изысканиями по просьбе Потёмкина, — с нотками горечи произнёс Ливанов.

Это, наверное, был завуалированный упрёк в мою сторону. Вернее, в сторону Павла. Он с каким-то остервенением начал увольнять людей, связанных с бывшими фаворитами Екатерины. Более того, начал закрывать проекты, которые могли бы принести пользу стране. После короткой паузы Ливанов продолжил.