Бесобой. Художественный роман

Кирилл Кутузов БЕСОБОЙ

«Особый интерес для пытливых представляют идентичные книги, написанные разными авторами, разделённые тысячами миль и сотнями лет, написанные на разных языках, содержащие, однако, совершенно одинаковое послание для тех, кто придёт потом. Классическими трудами такого рода считаются так называемые „Кодексы последних дней“. Если вам удастся заполучить список с „Кодекса“ флорентийского еретика Сан Джакомо, а затем посчастливится отыскать копию „Кодекса“ судьи Ганя, под личиной которого скрывалась куртизанка Лунная Неизбежность, потрудитесь сравнить их содержание. Удивительным свойством идентичных книг является способность сохранять идентичность, несмотря на естественные для перевода искажения.

Каждый „Кодекс последних дней“ рассказывает об истощении времени, о скором начале Парада Хищных Звёзд и о наводнении вещного мира демонами. Неофит[1] решит, что „Кодекс“ — свидетельство универсальности мысли человеческой, особенно в эпоху тревог. Но глаз пытливый зрит в корень, ловкий ум проникает в суть вещей: идентичные книги не следствие, а причина. Книги, презревшие закон, согласно которому ткань времени ткут постепенно, нарушают целостность лазурного небесного плата и позволяют демонической паутине покрыть кости мироздания.

Путь, каковым книги эти находят себе место в том или ином времени, ведом только им самим. Те, кто приступают к их написанию, не проявляют признаков одержимости. Их охватывает благостное вдохновение, и в словах, что выходят из-под их пера, они находят отражение внешних и внутренних треволнений. Им кажется, будто труд их поможет ближним отыскать ответы на вопросы, что терзают живущие поколения. Им кажется, что за их спинами стоят титаны прошлого, чьему примеру они следуют. Они без труда назовут вам имена великих, на чьи труды их книги ссылаются, и если мы сравним эти имена, то в случае каждого автора они будут разными. А книги останутся идентичными.

Однако, хоть мнилось им иное, и фра[2] Сан Джакомо, и царь Птолемей, и бродяга-идальго по прозвищу Лис — все они были не властны над своими перьями. Напротив, стали они орудиями, пешками, которыми играли нездешние силы, хохоча от обуревающего их азарта. Профан назвал бы эти силы демоническими, однако нам с вами ведомо, что демоны познаваемы и вращаются в том же круге суеты, что и люди. Тут же сокрыта тайна иного порядка.