Бесов нос. Волки Одина

Хильд была не только красива, но оказалась такой мастерицей в рукоделии, что мало кто из женщин мог сравниться с ней в этом. Она умело ткала сукно, в вышивании была крайне искусна. Особенно удавались ей гобелены. Этому делу она обучилась у фризов, когда еще жила в доме своего отца. Эйнару она выткала флаг, который развевался на мачте его боевого корабля.

До того, как он купил Хильд, Эйнар брал к себе на ложе разных женщин, рабынь и свободных. А теперь только Хильд имела доступ к спальне хевдинга.

Логи однажды спросил Эйнара:

– Чем она тебя так пленила, что ты на других перестал обращать внимание?

– Ничем особенным, – ответил Эйнар. – Но не стану же я после нее спать с простолюдинками.

– Ну так отпусти ее на свободу, женись на ней и стань зятем конунга. Думаю, он тебя за это богато одарит, – предложил Логи.

– У этого датчанина никогда не отыщется такого дара, чтобы отблагодарить меня за то, что я не побрезговал его чернявой дочуркой, – усмехнулся Эйнар.

Через год стало заметно, что Хильд беременна.

LXXII

Хильд, что называется, была на сносях, когда из Финнмарка пришел человек по имени Керме, который объявил, что у него есть дело к хозяину усадьбы.

Эйнар вышел к нему на крыльцо. Тут Керме развязал мешок, который держал за спиной, и достал из него три рубашки из оленьих шкур. Он сообщил, что эти рубашки сшила его хозяйка Гунн и велела доставить их ее мужу, Эйнару, который живет в Финнланде. К этому Керме добавил:

– Рубашка, которую она тебе сшила когда-то, скоро утратит свою силу. А этих тебе надолго хватит. Так она велела передать. И вот, я передал.

Эйнар на это ответил:

– Нет у меня никакой жены. Это ты передай той, что тебя послала. А рубашки я, пожалуй, приму. Но сначала проверю их на тебе.

Надели на него одну из рубашек и поставили к стене амбара. Матти Сутулый взял лук и выпустил в финна одну за одной три стрелы. Матти был отличным стрелком. Но две его стрелы пролетели мимо цели, а одна попала Керме в грудь и упала к ногам, будто была на излете.

Эйнар принял рубашки, одарил посланца серебряными монетами и велел дать ему кров, еду и вдоволь припасов на обратную дорогу.

Когда его увели, Логи сказал Эйнару:

– На твоем месте я бы не брал этих рубашек.

– Ты не на моем месте, – ответил Эйнар и правой рукой погладил медное обручье на левой руке.

На следующее утро Керме ушел. А вечером Эйнара позвали в горницу к его наложнице. Хильд лежала на постели и стонала. Увидев Эйнара, женщина сообщила, что ее топчет мара. Эйнар, желая помочь, стал гладить ей голову. А Хильд закричала, что теперь мара топчет ей ноги. Эйнар схватил ее за одну ногу, служанка – за другую. И тут у Хильд от боли выпучились глаза, изо рта потекла струйка крови; видать, мара снова сжала ей голову и так сильно, что женщина сразу же умерла.

Эйнар пообещал служанке, которая ухаживала за Хильд, что на живот ей поставят чашу с горящими углями и будут держать до тех пор, пока она не расскажет всю правду. Рабыня не стала дожидаться пытки и призналась, что Хильд велела ей выкрасть одну из оленьих рубашек, надеть на нее и попытаться проткнуть рубашку ножом. Служанка так и сделала. А после испытания вернула рубашку на место.

Эйнар поинтересовался, удалось ли проткнуть. Служанка ответила, что не удалось, хотя много раз пытались.

Эйнар велел уточнить, сколько раз. Служанка сказала: семь или восемь.

Эйнар снова поинтересовался, острым ли был нож. Рабыня заверила: очень острым.

Тогда Эйнар велел принести тот самый нож и восемь раз ударил им рабыню. Та умерла после второго удара.

– Узнаю лисицу. Рубашки отменные, – сказал Эйнар и велел догнать того, кто принес рубашки.

Но его и след простыл.

Все это случилось в том году, когда шведский конунг Олаф совершил поход на куров. Но об этом говорится в других сагах, и некоторые называют конунга не Олафом, а Эриком, сыном Эмунда.

LXXIII

Хотя все земли, лежащие к югу от Балагардссиды, обычно именуют Страной Эстов, настоящие эсты живут на континенте от реки Нарва до реки Перны. Они говорят почти на том же языке, что и финны, и вполне понимают друг друга. Западное побережье их земли называется Адальсюсла. Там находится их самое большое поселение, которое зовется Равали. Но большие корабли там редко причаливают и хорошего рынка там не бывает. Напротив же Адальсюслы лежат два острова: большой – Эйсюсла и поменьше – Даге. На Даге живут только эсты. На Эйсюсле помимо эстов селятся также ливы и латы. Языки, на которых разговаривают эти два народа, напоминают язык прусов, а на языки финнов и эстов совершенно не похожи. Но те ливы и латы, которые обосновались на Эйсюсле, часто женятся на женщинах эстов, и дети их говорят на обоих языках.

На Эйсюсле, как уже говорилось, есть большой рынок, и туда заходят многие корабли из северных и восточных стран.

Дальше на юг, между Пернасау и Динасау, живут ливы.

А еще дальше, между Диной – ливы называют ее Даугавой, латы Диной, – между этой полноводной рекой и рекой Вентой обитают латы.