Беспамятный

Толку допрос дал немного. Вернее, я получил исчерпывающие данные: планета Берно, Вольные Миры Окраины, система Гайчи, она же Гамма Филина. Мы прибыли сюда пять суток назад. Вторжение на борт враждебно настроенных лиц осуществилось в момент старта, дальнейшее я узнал от системы видеофиксации. Эти парни, количеством четыре, гнались за мной. Я успел вбежать в рубку, поднять корабль и взлететь, задав автоматике пункт назначения, после чего они вломились, вскрыв электронной отмычкой люк, и начали меня бить. Долго. Очень долго, где-то с час. За это время корабль успел разогнаться и покинуть пределы системы, в которой находился на планете Триангл, с которой мы и стартовали, собственно. Дальше организмы прекратили свою экзекуцию и решили выйти в коридор, дабы произвести обыск моей каюты. Во всяком случае, именно за этим занятием их и застал автоматический охранник: встроенный в потолочную панель плазмобой. Видимо, когда меня били, я инициировал систему охраны. Понять бы еще, как я это сделал и когда? Но не суть. Пушка-охранник разобралась с нарушителями, произведя ровно четыре выстрела, каждый достиг своей цели. А потом я очнулся и уполз в медблок. Было это, кстати, за два часа до входа корабля в гипертоннель. А сам момент прыжка, длившегося полчаса, я провалялся на полу медблока. И в саркофаге потом четверо суток с лишним. Кстати, посудина моя называется незатейливо «Скаут».

Негусто. Стало быть, они чего-то от меня хотели добиться, раз не убили сразу. Ну ладно, подумал я, надо идти в каюту. Может быть, там действительно есть то, что они искали, и мне это хоть как-то поможет? Впрочем, чего гадать, найду — узнаю, а не найду — так и спрос невелик. Ровно с этими мыслями я и встал из капитанского (да что уж там, своего!) пилот-ложемента и направился обратно в уже осточертевший мне коридор.

Каюта моя располагалась вторым помещением после рубки. И, что неудивительно, открылась, как только я положил ладонь на сенсор. И предстала моему взору картина чудная, от которой я на этом корабле успел отвыкнуть: идеальный порядок. Вернее нет, не так, Идеальный, мля, Порядок! Так непривычно, что только в медблоке встречается, да и то препаратов не хватает. Ну или все-таки я зря грешу на саркофаг, просто мне очень сильно досталось.

Посреди каюты, на столике, лежал типичный кейс. Не особо большой, но и не сказать, что маленький. С кодовым, мать его, а не сенсорным замком. То есть, если бы я знал код — меня бы это не смущало, но вот маленькая проблема — я и имя свое до сих пор не вспомнил. Откуда ж мне код знать? Но… Вдруг он открыт? Я подошел к кейсу, нажал боковые клавиши, и они послушно утонули в своих пазах. Замки щелкнули, ларчик отворился. Я слегка задержал дыхание, когда откидывал крышку, но увидев содержимое, не смог удержаться от очередной порции ругательств вслух. Так, кто бы я ни был — можно с уверенностью сказать одно: я не являюсь Мистером Законопослушность. Поскольку в большинстве государств, да и в большинстве Миров Окраины оборот пси-матриц запрещен. Наглухо. А у меня в чемодане два десятка пластин-носителей. И несколько банковских пачек денег. Бумажных, гребаный архаизм. И при этом — русских, нормально конвертируемых почти везде.

Так. Я небедный парень, однако. И у меня явственные проблемы с законом. И это не считая того, что недавно были похоронены четверо убитых. Боженька, ты же добрый, как говорят, скажи же мне, за что это все? Неужели неизвестный мне самому я настолько успел нагрешить?

Пересчет денег сообщил мне точную, но бесполезную информацию — у меня внезапно нарисовалось три сотни тысяч рублей, наличными. Удобно, но опасно. Впрочем, опасно — это, кажется, про меня вдоль по жизни. Так, что у меня еще есть? Я приступил к тщательному обыску своей каюты и убил на это без малого два часа. Впрочем, «убил» — это все же некорректно, скорее — потратил. «Скаут» болтался на орбите, никто к нему с непристойными предложениями навроде «назваться и передать айди» не приставал.

А результат обыска оказался изрядно забавным. Я стал безусловным обладателем трех различных удостоверений личности, с одной и той же мордой — моей — и тремя разными именами, ни одно из которых не отзывалось в моем сознании чем-то родным. Стало быть, одно из двух — либо амнезия травматического генеза слишком глубока оказалась, либо ни одно из этих удостоверений моей личности не является настоящим, кстати. Зато все они, безусловно, оказались офигенно качественными. Итак, кто же я сегодня — Майкл Скол, гражданство планеты Асадо, Вольный Мир? Или Рикардо Альтез, гражданство Евросоюза? А может быть, я Вольдемар фон дер Мурхе, гражданин Содружества Американской Конституции?