Беспамятный

— Что ж, не бином Ньютона. Да, все логично, учитывая, что именно он занимался той структурой, из-за которой группа Вешнякова попала в замес. Ты, кстати, что об этом всем помнишь? Ничего? Ну, я так и думал. Значит, к Леониду Петровичу… Но зачем? — поинтересовался полковник.

— Мне кажется, что он знает ответы на те вопросы, которые меня больше всего сейчас занимают. И эти ответы мне очень нужны, Алексей Алексеевич.

— На какие вопросы, Игорь? Что случилось с группой, в которую ты входил? Это и я тебе могу рассказать. Или что тебя еще интересует? — он не унимался.

— Например, где меня носило три года, если я именно столько времени назад пропал, — я прищурился, понимая, что начинаю играть с огнем.

— Уел, — рассмеялся полковник. — На этот вопрос даже я ответа не знаю. А очень, очень хотел бы, знаешь ли.

— Дайте мне отпуск, Алексей Алексеевич. Вернее, проведите его приказом по управлению. Мне нужно закончить дела, перед тем как я вернусь на службу, — попросил я его, окончательно оборзев в глубине души.

— Не дам, — покачал головой Дергачев. — И не проси. Уволю, нафиг. Причем по твоему собственному желанию и прямо сейчас. Или по состоянию здоровья. Но это будет дольше. Придется тебя через комиссию гнать. А это, сам понимаешь, не двух дней дело. Да и могут наши эскулапы тебя прикрутить на коечку больничную, голову лечить, месяца на полтора-два.

— Уволить… — протянул я задумчиво. — А, пожалуй, это мысль. Хорошая мысль. А то сдается мне, может тетушка Анфиса подробно мной заинтересоваться. А так — с глаз долой, из сердца вон.

— Именно, — кивнул Дергачев. — Да и еще одно. Ты ж не успокоишься. И если тебе не дать отпуска — ты либо в самовол дернешь, либо увольняться начнешь. Факт?

— Факт, — согласился я.

— Вот о чем и речь. Птиц, ты, конечно, смышленый мальчик, но редкий идиот. И остановить тебя я не смогу. Ты же пока Штрауба не угробишь — не угомонишься, и это понятно. Стало быть, не можешь остановить — возглавь, не так ли?

— Так, — кивнул я.

— Вот поэтому ты сейчас напишешь мне рапорт с просьбой уволить тебя п.с.ж. А я его положу в стол. И буду ждать от тебя вестей. Понял, Игорь? — Дергачев чуть прищурился, глядя мне в глаза.

— Понял, Алексей Алексеевич. Бумагу дадите? Или набить и распечатать у секретаря? — вот теперь я понял, чего он хочет.

— На, — он протянул мне лист.

Я взял стилу из его письменного набора и быстро накатал рапорт. Положил его на стол, сверху припечатав своей свежеполученной на НовоРа служебной карточкой. И задумчиво посмотрел в глаза Дергачеву.

— Полковник, а кто такой Штрауб?

— Илья Штрауб, позывной «Шрам», прозвище, приклеенное вашим командиром, — «Шухер». Предатель. Официально объявлен мертвым. Связист. Из группы Вешнякова, в которую входил и ты. Так что… Я не удивлен, что ты его ищешь. Я попрошу Славу, он подготовит тебе полную сводку по нему, да и по группе вашей, почти целиком полегшей. А то ждать, пока ты вспомнишь, можно долго, как я понимаю. Итак… Птиц, ты уволен. А еще ты мудак, Птиц. Каждый раз говори это себе перед тем, как соберешься воплощать в жизнь свою очередную «идею».

— Что-то меня мудаком слишком часто называют крайние две недели, — прищурился я. — Как-то мне это не нравится.

— А ты веди себя по-другому, — посоветовал Дергачев, с трудом сдерживая смех.

— Вот вспомню, каково это — и непременно начну, можете не сомневаться, — парировал я.

— Молодец, ай, молодец. Игорь, все, я тебя не задерживаю. Полковника Беклемишева ты сможешь найти в реабилитационном центре Министерства обороны. Знаешь, где он расположен?

— Система Байри, планета Суженая. Город Лишев, если я ничего не путаю. Кажется, улица Победителей. Номера дома нет, поскольку там вся улица — это комплекс корпусов санаторного курорта, да? — В моей памяти это все всплыло, как подсказка в программе.

— Ну вот видишь, не такая уж и полная амнезия, — усмехнулся полковник.

— Ну, как-то так. Просто что-то помню, что-то нет.

— Вот и славно. Да, давай, вали отсюда. Мне работать надо, а я и так на увольняющегося сотрудника сутки своего времени вбил, — проворчал начупр злым тоном, а глаза его смеялись. И не было возможности даже воспринять всерьез его ворчание.

— Хорошо. Два крайних вопроса можно? — поинтересовался я.

— Ну давай, — разрешил он.

— А почему вы так просто и легко поверили в мою амнезию, если она при вас практически никак не проявила себя?

— Привет тебе от Анри-Жака Марата, Птиц. Иди отсюда, герой. Не тяни котю за что не хотю.

— О как, — удивленно пробормотал я. — Вы знакомы?

— Мы с месье Маратом не знакомы. Но при этом нам хватило сил и ресурсов найти тех, кто с ним хорошо знаком, и поинтересоваться, а почему это наш сотрудник с его терминала в свой денежный мешок совался. И получить ответ, что характерно, Игорь. Честный ответ. И передачу привета тебе, если доберешься до родной конторы, — полковник рассмеялся. — Давай второй вопрос.

— Почему нас так легко выпустила Внутра?