Беспамятный

— Совершенно с вами согласен, — кивнул я, вдруг вспомнив, как в свое время Слава Звишин отчитывался о закупке у террористической группировки, которую разрабатывал, фузионного излучателя. Смеху это тогда вызвало немало, но не у всех. Наш интендант просто рыдал, пытаясь придумать, как принять его на баланс и что именно с ним теперь делать.

— Тогда я полагаю, что вы не будете против, если вас доставят в порт мои люди? С такой суммой лучше путешествовать с охраной, на мой взгляд.

— Главное, чтобы не под охраной, — хмыкнул я.

Генерал позволил себе скупо улыбнуться. И это была его первая и последняя улыбка за время нашего общения. И через два с половиной часа я уже поднимался на борт «Ската». По невероятному наитию, заполняя таможенные документы, я указал, что везу пассажира, Игоря Соловьева, подданного Империи. И теперь, для властей капитан Альтез борт не покидал, а по Земле разгуливал верноподданный гражданин. Это было удобно, более чем. Главное, чтобы при отлете вопросов не возникло. Впрочем, не должно, на мой взгляд.

В чреве корабля я переложил свою «добычу» в капитанский сейф, заодно и пересчитав. Твою ж мать, ну ни хрена себе покатался по Вольным Мирам мать ее так Окраины! В сейф легло два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей. Каждую из пятнадцати пластин Валерий Мефодьевич оценил в полтораста косых. Впрочем, я так как-то и предполагал, считая, что в кредах ВМО каждая тянет примерно на полмиллиона. Мда, это солидно. Два с лишним «ляма». Черт побери, да я такого даже представить себе не мог! По меньшей мере можно больше не работать — это факт. Да можно теперь до конца жизни предаваться всем возможным удовольствиям! Но… Знаете, почему-то мне пришла в голову другая мысль, и я связался со Славой Звишиным.

— Слушаю, — раздался недовольный голос в канале звуковой связи. Экран он не включал.

— Слав, это Соловьев. У меня к тебе скорее всего неожиданный и напрочь несвоевременный вопрос есть.

— Игорь? Охренел, что ли, Птиц? В два часа ночи?

— Извини, я время не учел, — честно признался я. — Я-то на Земле сейчас, в России, порт «Степной два».

— Ладно. Все равно разбудил, — видеоканал включился, и моему взору предстал Славка, взъерошенный и сонный, сидящий на своей кровати.

— Мне нужен список семей тех, кто погиб в той заварухе, когда я стал безвестным. Ну, фамилии и адреса. А лучше — фамилии и номера счетов по выплате пособия в связи с потерей кормильцев.

— Охренел, что ли, Птиц? — Звишин отвесил челюсть.

— Повторяешься, Славк. Нет, я не охренел, я разбогател. И хочу помочь семьям тех ребят, которые были со мной. Там. Такое странное желание?

— Нет, — мотнул головой Звишин. — Если разбогател — то не странное. Вполне в твоем духе. По крайней мере этого можно было от тебя ожидать.

— Ну, вот как-то так. Сделаешь?

— Сделаю, что с тобой делать. Давай только не прямо сейчас, ага? У нас ночь, вообще-то.

— Когда сможешь — письмо пришли, ладно? — попросил я, и Звишин кивнул, а я продолжил. — Все, тогда извини еще раз, что спать помешал, давай, до связи.

Славка отключился. А я прошелся по своей каюте туда-сюда и сообразил, что можно сделать прямо сейчас. Долететь до Луна-Сити, зайти в любой банк и завести себе еще один счет. На имя Рика Альтеза. Нормальный такой, солидный счет. И с него переводить свои «разовые пособия». И денег мне должно хватить. По крайней мере, по полсотни тысяч каждому из семнадцати погибших я могу себе позволить. А полста кусков — в Империи очень, очень солидные деньги. Хватит или на то, чтобы троих детей нормально поднять и дать им хорошее образование, как в случае с семьей Вешнякова. Или на то, чтобы наконец построить нормальный дом и больше не ютиться по офицерским квартиркам, как в случае с семьей Дениса Горячнова, который не раз раньше рассказывал, что только об этом они с женой и мечтают. А у Макса Дрожжина отец-инвалид, и младший брат — студент медвуза, это я тоже помню. И им точно эти деньги лишними не будут.

Чего я завелся? Да черт меня разберет. Никто из нас, оперативников Жандармского Корпуса, не бедствовал. Да и пенсия семьям, потерявшим близких, у нас худо-бедно, а пятьсот целковых составляла. И разовые компенсации были более чем приличные. Просто я точно знал, что полста кусков — это столько, сколько я считаю правильным выплатить близким своих братьев по оружию. Ничего и никто меня к этому не обязывает, но если я могу это сделать — значит, сделаю. Я так решил.

«Скат» оттолкнулся гравитационной волной шифтов от поверхности космопорта сразу же, как только диспетчер дал мне добро на взлет и назначил коридор. И через час я заходил на посадку в «Свободном», около Луна-Сити. А когда за мной закрылся купол посадочной шахты, я едва дождался, пока уравновесят давление. И, пулей вылетев из люка, закинув сумку за спину, я едва не бегом отправился в ближайшее отделение «Галактик Банк Экспресс», славящегося своими либеральными взглядами на взаимоотношения банка и клиента, а также гигантской сетью отделений по всей посещенной человеком Вселенной.