Беспамятство

Любовь - это чудо, дарованное ни за что. Никакие заслуги чуду не предшествуют. И кто сказал, что чудеса в материальном мире невозможны? Запамятовали скептики об открытии отца квантовой теории Планка, который еще сто лет назад считал, что чудеса имеют научное объяснение, а законы природы - божественное происхождение. Наш современник, белорусский профессор Виктор Вей- ник, методами физики доказал первичность духовного и вторичность материи. Нынешние учёные-традиционалисты с ним не согласны. По- видимому, они никогда нс испытывали сверхсильных чувств, к тому же революционные построения имеют подлое свойство развенчивать старые авторитеты, а на их место тут же устремляются новые, вроде наглых критиков хронологии древнего мира, низвергателей теории относительности и многих других стойких доктрин. И вот уже целые научные школы, так долго лелеемые и пригревшие несметную рать мудрецов, летят псу под хвост. Поэтому и держатся учёные мужи за родные постулаты сколько возможно. В этом они удивительно напоминают служителей православной церкви, которые сопротивляются даже переводу Библии со старославянского языка - апостолам нс родного — на русский. Логика тут близко не лежала, в борьбу вступают иные мотивы, которые только кажутся сложными, а иа самом деле есть обывательское стремление к постоянству. Незыблемость видится спасением, а оборачивается застоем и смертью.

Некоторое время назад Ляля тоже представить нс могла, что центр её весёлого и разнообразного мирка, давно устоявшегося и удобного, может переместиться в область одной лишь любви — чувства неоднозначного и опасного по последствиям. Однако переместился. При этом чудом оказался не сам возлюбленный, а та возвышенная страсть, которая вспыхнула между ними и не угасала, а только разгоралась. Карьера и диссертация отодвинулись на второй план. С красным дипломом Ольга без проблем поступила в аспирантуру и, хотя намерения защититься и стать доцентом не оставила, занималась без прежнего рвения, приспособив своё расписание к рабочему графику мужа, чтобы использовать каждую свободную минуту для общения. Однако Максим вкалывал на Большакова честно, по полной программе, и у Ляли образовывалось много лишнего времени. Она спала до полудня, занималась пополнением гардероба, посещала спорт-клуб, фитнес-студию, приобрела отличный искусственный загар. Хотелось выглядеть привлекательной, модной, неповторимой в глазах любимого человека и в своих собственных тоже. Чуду надо соответствовать.

Нина Фёдоровна, которая должна бы радоваться, что дочь много времени проводит дома и скрашивает ее одиночество, с трудом сдерживала раздражение:

Встаешь в двенадцать, завтракаешь кое-как. Это ненормально.

Какая разница? Вот умру, кому будет интересно, когда я вставала, что ела? - сказала как-то Ляля, не задумываясь, с единственной целью — отвязаться от матери.

И сама себе удивилась: безмятежно счастливая, даже несколько расслабленная от того, что с рождения всё желаемое свершалось, как в сказочном сне по мановению волшебной палочки, она ни с того ни с сего вспомнила о смерти. По спине пробежал неприятный холодок: с языка просто так ничего не срывается. Она нс была суеверной, как мать, и не очень верила в знаки, но тем не менее. Над кем-то в этом доме пролетел черный демон, вбросив в сознание неожиданное слово.

С чего тебе-то умирать? - спросила Надя тоном, не оставлявшим сомнений, что если кому-то и плохо, то только ей.

Все умирают. Помнишь сказки Андерсена? Без смерти невозможна жизнь. Если смерти нет, всё дозволено, а это — хаос.

Мудришь, как всегда. Надо жить, как живут остальные, и кушать вовремя. Должен же быть какой-то порядок, смысл?! - возмущение, наконец, прорвалось наружу.

- Должен. Но его нет, — тихо сказала Ляля.

Странно, смыслом её жизни давно стала любовь к Максу, это не подлежало сомнению. Отчего же вдруг сегодня возникла неуверенность? Однако матери она сострадала искренне. Нежность и ласки, которых они давно друг другу не дарили, требовалось чем-то компенсировать. Откровенность - вполне достойная замена. Ляля, познавшая мир лишь с красивой, радостной стороны, вряд ли сознавала, что правда не всякому по плечу и часто похожа на лекарство, которое, врачуя, убивает.

Надежда Фёдоровна собралась возразить дочери, но вдруг какая-то смутная, но обжигающая мысль пронеслась в её голове. Хозяйка дома замерла с полуоткрытым ртом, словно провалилась в себя додумывать. Так и не ответив, она развернулась и пошла через анфиладу комнат неверной походкой слепца.