Беспамятство

Потому что не понимаешь: это нормальная конкуренция. В Россию наконец пришла долгожданная эпоха цивилизации потребления, позволяющая развернуться инициативным людям, и она диктует свои законы. Я тоже действую исключительно в рамках закона - честным путём приобрёл большую часть акций холдинга и знаю, как получить остальные. Тогда Большакову дадут отставку, а я займу его место. Рынок — вещь жёсткая, если не жестокая. Нс съем я, съедят меня. Ты же этого не хочешь?

Я хочу, чтобы ты был достоин фамилии, которую носишь.

Зоя Ивановна была женщиной с сильным характером, иначе

она не вынесла бы полвека одиночества и нс вырастила образованного сына. Но то, что приоткрылось в нём, показалось ей бездной.

Вспомнились десятки лет лишений, тупой борьбы за право жить — неужто всё брошено в пасть дьявола? Могла ли она думать, что жертвенная любовь к единственному чаду обернётся злом? Или это удел всех, кто любит сверх меры? Как же непрочен оказался её замкнутый мирок! Стоило вторгнуться в него несчастной женщине с заботами о старом отце и спокойная, даже скучная жизнь превратилась в адскую гримасу. Почему ей не дано умереть в счастливом неведении? Неужели Лёвочка, проживи он дольше, мог разлюбить ее и бросить или, ещё хуже, обмануть? Разве теперь узнаешь?

От такого неожиданного разворота мыслей старой Бачелис стало тошно. Душевные страдания невольно отразились на ее лице, и сын понял, что переборщил. Вот она, цена эмоций - слишком легко он сегодня теряет контроль над собой. Это всё из-за папенькиной дочки, которая пытается испортить ему такую интересную игру. Нс выйдет! Свой грандиозный замысел он доведёт до конца.

— Мама, ты витаешь в облаках, - сказал он примирительно. - Не вмешивайся в чужие дела. Мы всегда жили дружно, но каждый в своём мире.

Поведение собственного ребенка - чужое? Ты весь пропитался делячеством, разучился любить людей. Как я раньше нс замечала — глупая слепая старуха!

Юрий Львович опять начал злиться.

Живёшь как у Бога за пазухой. Что ещё-го надо? По-моему, я вернул тебе все долги с процентами.

Лицо матери побледнело. Сын, которого она, казалось, знает, как себя, потому что одна была ему примером, рассуждал чудовищно.

Она попробовала остановить его упоминанием святого имени.

Но ты забыл про папу.

Покойники нс в счёт.

Зоя Ивановна охнула. Назвать Лёвушку покойником у неё никогда язык не поворачивался. Умер, погиб, а покойник - это что-то неопределённое, обобщённое, Лёвушка таким никогда не был, он был особенным, единственным, и в сё сердце всегда оставался жив. Если закрыть глаза, его можно так отчётливо представить, что хочется потрогать. Она помнила всё и хотела думать, что сын чувствует так же.

Юрисконсульт понял, что сильно обидел мать, а ведь, как бы ни складывались обстоятельства, оиа оставалась для него самым дорогим существом, Сказал в оправдание:

Я был слишком маленьким, когда его не стало, Я его совсем нс помню. Он меня обнимал и целовал, а я не знаю, как это бывает, когда тебя целует отец. Ты прекрасная мать, но я всё-таки безотцовщина, и это печально. Мне его не хватало, я учился защищать себя сам. Это очень нс просто. Иногда теряешь чувство меры. Прости.

Но и эти слова, которые он так аккуратно подбирал, оказались не те.

Память о людях, давших нам жизнь, - устало произнесла Зоя Ивановна, — должна существовать независимо ии от чего. А защищаться, оскорбляя других, безнравственно,

Ты идеалистка.

Нет. Идеалист был папа. И это прекрасно, но для тебя недостижимо .

«Вот и слово найдено! Вот и договорились», - горько подумала старая женщина и почувствовала боль в груди, но не там, где сердце, а глубже. Хотя по комсомольским канонам никакой души нет, болела всё-таки душа. А сердце, тренированное танцами и каждодневным физическим мужицким трудом, было крепким, и теперь оиа об этом искренне жалела, Жить ей, судя по здоровью, ещё долго, а жить так она не хотела.

Глава 16

Положение в квартире на Кутузовском оставалось несносным: Вероника демонстративно не здоровалась, отец молча кивал головой - ни привычного поцелуя в лоб, ни касаний, ни разговоров. Ляля растерялась. Мало того что она осталась без матери и без мужа, но самый надёжный и любимый, самый близкий нс только по крови, ио по духу человек, самый обожаемый с тех пор, как она себя помнит, а помнит она себя, казалось, с пелёнок, ей изменил. Невозможно понять! Это что-то дикое. На папу нашло временное затмение. Нереально, чтобы её многолетнее сродство с отцом разрушила какая-то посторонняя женщина, которой ещё и в помине не было, когда они уже любили друг друга! Он, конечно, тоже мучается, только виду не показывает, иначе эта маска в юбке станет верещать, словно ей наступили на хвост. Надо пойти отцу навстречу, пересилить себя, поплакать и повиниться, хотя никакой вины нет, но это сломает лёд недоверия. Отец же мужчина - от слез растрогается, нс может не растрогаться, и поймёт, что их отношения не имеют касательства к новой жене и находятся совсем в другой плоскости.