Беспечные ездоки, бешеные быки

Рэфелсон познакомился с Хоппером в Нью-Йорке через Бака Генри. Попросту говоря, он наткнулся на него на вечеринке в квартире подружки Бака в Ист-Виллидж [37]. Хоппер сидел на полу и разбирал пьесу Рэфелсона и Макклюра «Ферзь», действующими лицами в которой были, ни больше ни меньше, — шишки администрации Линдона Джонсона. По ходу действия Джонсон, Макджордж Банди, Дин Раек и Роберт Макнамара в белых, вышитых бисером ночных рубашках, оставлявших открытыми плечи, поедали омаров, походя планируя покушение на Джона Кеннеди. Прихрамывая, в комнату пробрался Шнайдер _ у Него нога была в гипсе — и уселся на стол в дальнем углу. Хоппер с Фондой собрались, было, пойти в кабинет Николсона посмолить «травки», но Рэфелсон остановил их и представил Шнайдеру. Хоппера он отметил особо: «Конечно, парень с большим приветом, но я в него верю, и считаю способным сделать для нас блестящий фильм». Выслушивая обычные в таких случаях дежурные фразы, Шнайдер разглядывал новых знакомых. Хоппер — смуглый, невысок ростом, в хлопковом пиджаке и грязных джинсах, с бородой, «конским хвостом» и повязкой на голове. В его беспокойных глазах то и дело вспыхивали параноидальные огоньки, а лоб пересекала глубокая складка, словно след от лезвия ножа. Фонда — высокий, чем-то напоминавший аиста, был точной копией отца, вот только волосы другие — белокурые и длинные, пиджак с бахромой и мокасины из сыромятной кожи.

Получалось, что даже по меркам Берта и Боба в «Ферзе» они хватили через край, а когда Хоппер запросил 60 тысяч долларов, Рэфелсон просто сменил тему разговора:

— А как дела с вашим «мотоциклетным» проектом?

— Да как сказать, «Эй-Ай-Пи» постоянно водит нас за нос, обложила условиями. В общем, ничего хорошего, — пожаловался Фонда.

— К чёрту, пойдёмте ко мне и посоветуемся.

Так и сделали. Берт согласился профинансировать «Одиночек», как тогда они называли свой фильм, в размере 360 тысяч долларов. Правда, у него не было студии, связанной с дистрибуцией картины, а использовал он исключительно собственные деньги. Получалось, что он согласился поддержать ребят, начисто лишённых опыта режиссуры и продюсирования, да ещё с репутацией людей, от которых, кроме неприятностей, и ждать нечего. Другими словами, на свой страх и риск Берт вкладывался по полной программе, полагаясь разве что на интуицию. Мало того, он ещё обещал не вмешиваться в процесс производства, ведь свобода творчества режиссёра была основным принципом компании «Райберт». Позднее, когда возникли разногласия по поводу актёрского состава, Берт уступил ещё раз, сказав: «Всё правильно, никуда не денешься».

Оговорив, что Фонда с Хоппером получат по 11% от прибыли (Сазерн мог получить или не получить свои 11%), а Шнайдер — всё остальное, ребята были готовы действовать. Берт выписал им свой именной чек на 40 тысяч с тем, чтобы Хоппер смог снять некоторые сцены во время Марди-Гра [38]. Это была своего рода проверка — получится, значит пойдёт и финансирование, и дальнейшая работа. Но Фонда просчитался с датами — думал, что на подготовку у них есть целый месяц, а выходило, что оставалась всего неделя. В спешном порядке Хоппер стал искать друзей с 16-мм камерами. Тут же выяснилось, что не обойтись без продюсера-профессионала, причём желательно с выходом на Голливуд. Вечный параноик, Хоппер и на этот раз старался окружить себя родственниками и друзьями. Так, он призвал брата жены Билла Хейуорда и нанял его на работу за 150 долларов в неделю. Быстро сколотили съёмочную группу, а вечером накануне отъезда в кабинете Хейуорда провели производственное собрание — свободное и раскованное, как и всё в 60-е годы. Его участники, сплошь длинноволосые, сидели на полу. Ближе к концу Хоппер сказал: «Так, ребята, у нас нет главного осветителя. Кто хочет быть главным осветителем?». Сказано было так, словно он искал в классе ответственного за мытьё школьной доски. Вспоминает Хейуорд: «Вызвалась одна из девиц. Оказалось, что её послали из Нью-Йорка в качестве фотографа. Деннис ответил: «Отлично. Хочешь? Я это устрою — будешь осветителем».

«Я сразу понял, что будут проблемы, потому что главный осветитель это та ещё работёнка, тут с кондачка нельзя, опыт нужен, — продолжает Хейуорд. — Совещание в понимании Денниса означало его выступление перед благодарной аудиторией. Других слушать он не собирался. Так что, добравшись до Нового Орлеана, группа оказалась в состоянии войны — многие впоследствии вообще никогда не разговаривали друг с другом. В общем, отношения были испорчены, причём всё оказалось гораздо серьёзнее, чем тогда можно было предположить».

В аэропорт Денниса отвозила Брук Хейуорд. По дороге они поговорили:

— Ты совершаешь большую ошибку. У тебя ничего не выйдет, Питер — не актёр. Поверь, я знаю его с детства. Кончится тем, что ты выставишь себя дураком.

— Ты никогда не желала мне успеха. Тут бы поддержать, а ты говоришь о провале. Точка — хочу развод.

— Прекрасно.

Хоппер замечает: «Так всё и было. После этого разговора мы больше не виделись».