Беспечные

— Тогда я и взял в руки гитару. Не помню, кто первый предложил, но мы со Скай решили создать свою рок-группу. Тогда мы думали, что если собираемся быть в рок-группе, то должны будем в первую очередь делать кое-какие определённые вещи, типа принимать наркотики, тусоваться до рассвета, громить гостиничные номера, отрываться, ну и всякие прочие безумства.

Я тоже много тусовалась по молодости, особенно в колледже, но, стопроцентно, ни одна из тех вечеринок не стояла в сравнении с любым сумасшествием, что он вытворял.

— Мне всегда было интересно, на что это похоже — быть на сцене во всём этом блеске и гламуре, в окружении группиз, — сказала я, показывая стаканом на все эти излишества, которыми был напичкан автобус. — Ты счастлив, что твои мечты сбылись?

Он пожал плечами.

— Конечно, всё это приятные дополнения, но не из-за этого я играю музыку.

Я склонила голову набок от любопытства.

— Даже так? Тогда почему?

Он криво ухмыльнулся.

— А почему нет? От этого мне становится лучше.

— Становится лучше? — переспросила я. Мне казалось, что он вот-вот выдаст мне нечто глубокое и философское, а его слова оказались весьма прозаичными.

Он кивнул.

— Ну да. Когда думаешь об этом, нет ничего важнее. И становится лучше. — Он посмотрел на меня. — Понимаешь, это позволяет забыть всё прошлое дерьмо, перестать волноваться о будущем и просто наслаждаться моментом.

Его простое объяснение было мне понятно. Я сама всегда тусовалась, когда не работала. И вечеринки помогали мне забыть о работе — как и о дерьмовых моментах моего прошлого.

— Возможно, ты прав, — ответила я.

— Вот видишь, мы с тобой, оказывается, не такие уж и разные, — ухмыльнувшись, сказал Джакс.

— Эй, но это не значит, что быть бухгалтером и быть рок-звездой — это одно и то же, — шутливо заметила я.

— Ну да, может, различия и есть, но все мы хотим одного и того же, и не важно, что мы для этого делаем, — сказал он, но потом его голос снова зазвучал серьёзно. — Не имеет значения, рок-звезда ты или бухгалтер. Многими движет стремление испытать как можно больше удовольствий. Другие просто пытаются избежать боли. Но мы делаем всё это лишь по одной и той же причине: почувствовать себя лучше.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе, — сказала я, взвешивая смысл сказанного. — Что же тогда движет тобой?

Джакс сделал длинный затяг.

— Боль, — его слова прозвучали тихо. Он повернулся ко мне и поднял косяк, его ониксовые глаза сфокусировались на горящем кончике. — Всё из-за неё.

Я ничего не могла поделать с собой и смотрела на отражение тлеющего оранжевого кончика косяка в его затуманенных глазах. Насколько притягательным было его обаяние, настолько осязаемой была его боль. Меня переполняло сочувствие, отчего моё собственное болезненное прошлое попыталось снова прокрасться в мои мысли, и я изо всех сил старалась отбросить эти воспоминания обратно, в их тёмный потаённый уголок. Наверняка он тоже прятал свои собственные личные негативные моменты и, без сомнения, тоже боролся с ними, точно так же, как и я.

Я протянула руку и, выдернув косяк из его пальцев, приложила его к своим губам. Он наблюдал за тем, как я вдыхаю, на секунду задерживая тёплый дым, а потом выдыхаю. Никто из нас не произнёс ни слова, но, с другой стороны, слова были не нужны.

Мы передавали косяк туда-сюда, пока не выкурили до конца, всё это время сохраняя молчание и наблюдая, как солнце тонуло за горами, отбрасывая длинную тень по всей террасе.

Глава 12 ВЗРЫВЫ И ИСКРЫ

Как только мы докурили косяк, Джакс сказал, что ему необходимо побыть исключительно одному, чтобы мысленно настроиться на предстоящее шоу, и ушёл, чтобы подготовиться. Я ещё немного постояла на террасе, допивая приготовленный им для меня коктейль и наслаждаясь своим первым кайфом. У меня было ощущение полного покоя, я наслаждалась великолепным вечером, в то время как пурпурно-оранжевый закат исчез за силуэтом города.

Обнаружив у нас с Джаксом некое родство, теперь я чувствовала ещё большее замешательство в отношении него, чем когда проснулась в его постели. Стоило признать, что теперь была куча причин не только доверять ему, но даже влюбиться в него, хотя меня по-прежнему беспокоило, что если я поддамся его обольстительным чарам, то всё закончится только тем, что меня используют.

Когда мы прибыли на место, я показала охране свою аккредитацию и вошла внутрь. Гул толпы становился всё громче с каждой секундой, как я трезвела. В течение дня мне удалось хорошенько поработать, поэтому сейчас у меня было достаточно свободного времени, чтобы насладиться концертом.

Как только я оказалась у красного смятого бархатистого занавеса, чтобы украдкой рассмотреть заполненный зрительный зал, кто-то легонько стукнул меня по плечу.

— Прошу прощения.

Я развернулась и увидела коренастого лысого мужчину в белой рубашке на пуговицах, чёрном галстуке и с сияющим значком на груди.

— Да?

Он прочистил горло.

— Извините за беспокойство, вы Райли Хьюитт?

Я застыла, в голове сразу же пронеслись мысли о травке, но тут же я вспомнила, что в Колорадо она разрешена законом.

— Да, это я.