Беспечный ангел

    Спасибо какао, после того, как развернула письмо, не впала в истерику. А так… обжигающий напиток сделал свое дело, и я вместо шока испытала боль от того, что обожгла язык. И только потом почувствовала сладкий, успокаивающий вкус напитка. Да-а, пожалуй, через несколько дней после расставания, он не мог придумать ничего лучше, чем написать простое «Прости» на жалком клочке бумаги и передать его впоследствии моему же отцу.

- Светик, не хочешь объясниться? - наблюдая за моим отсутствующим и бесцельно блуждающим в пространстве взглядом, наконец, спросил отец. – По-моему, ты нам что-то забыла рассказать.

- Да я люблю его… как дура, - пожала плечами, худо-бедно придавая собственному взору осмысленность. – А он меня – нет. Скажи, откуда у тебя это?

    Сделала большой глоток напитка и медленно стала рвать записку на мелкие клочки. Тупая боль вновь стала затапливать сердце. Зачем он это сделал? Почему передал свое жалкое извинение через отца? Я же только начала жить… по новому, без него. У меня сессия, в конце концов. Что будет, если у меня опять опустятся руки? И снова из-за него.

- Странный он, - нахмурился папа. – Подкараулил меня рядом с местом работы и, не говоря ни слова, отдал письмо. И сразу уехал.

    Прекрасно зная мою последующую реакцию, мама справедливо рассудила, что ужин лучше отложить часа на два-три. Вместо тарелок с основными блюдами Алена Грозная неожиданно вытащила из холодильника контейнер с эклерами и упаковку круассанов. Очень мудро и своевременно, признаюсь. Эх, вот бы мне стать хоть капельку на нее похожей…

- В его духе, - отпивая еще какао, прокомментировала я отцовское пояснение. – Все, как всегда.

    Странно, но бывший богатырь Красноградский не стал вершить скорую расправу над обидчиком собственной дочери. Ибо падший не бросил меня в Преисподней. Ибо извинился, пусть и задним числом. Ибо сам болен от неразделенной любви.

- Жалок, но горд, - охарактеризовал отец Лиона. – А ты, Светик, его все же зацепила.

- Да ну… - отмахнулась. – Скажешь еще.

- Отец прав, - вмешалась мама, садясь рядом с мужем. – Ардалион не стал бы за тобой соваться туда, откуда сам едва мог унести ноги. А потом эта записка… - женщина кивнула на горку порванных бумажных листочков. – Он чувствует вину.

- Не более, - печально заметила и ухватила один эклер.

    Вопреки моим опасениям, я вовсе не впала в депрессию. Родители, как могли, поддерживали меня. Из-за хорошего иммунитета (я так думаю. А там – кто знает…) синяки и ссадины таяли на глазах. Вскоре я смогла выходить из дома, ходить на учебу и бороться за право быть допущенной к будущей экзаменационной сессии. Боженьки, сколько же я пропустила за все это время! Хорошо хоть додумывалась каждый день переписывать конспекты Наташки,  а потому не ударила в грязь лицом, когда Кирилл Игнатьевич вздумал вместо лекции устроить письменную контрольную работу.

    Но все хорошо быть не могло по определению. И мне пришлось изрядно попотеть над контрольными и курсовыми работами. А ведь еще столько надо сделать до начала сессии. И это еще не все проблемы. Лион. Подъехал прямо к входу на проходную моего института и преспокойненько ожидает, когда я подойду да начну расспрашивать на тему наших с ним отношений.

    Я же справедливо рассудила, что подошедший очень во время троллейбус, следующий в неизвестном мне направлении, спасет меня от пустых разговоров, необдуманных действий и от общества Лиона в целом. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Пора искать обходной путь.

    Ардалион последовал было за Светой. Однако он не учел, что кто-то может ему в этом воспрепятствовать. Сразу же после совета у Архангела Анжелика попросила Анталя всячески препятствовать скорому воссоединению молодых людей. Ангелесса делала это не из-за ревности, но из-за чувств подопечной своего коллеги. Чем быстрее падший осознает и примет свои чувства к Свете, тем лучше. А получая каждый раз желаемое без особого сопротивления, этого никогда не будет. Пусть лучше он будет злиться и мучиться, пытаться добиться ее расположения, встречи с ней. Так будет правильно.

    Я сидела на мягком сидении и наблюдала в окно за одним назойливым мужчиной, который никак не хотел оставить меня в покое. Он ехал рядом с троллейбусом и упорно отказывался понять, что я не хочу иметь более с ним никаких дел. Да, люблю. И что? Какой в этом смысл, если он до сих пор влюблен в собственную Следящую? Не знаю, что у них там произошло и знать не хочу. А еще я не хочу быть постельной грелкой, которой можно попользоваться в любой момент, а потом отложить за ненадобностью. В последнее время учеба заменила мне личную жизнь. Даже с друзьями я теперь почти никуда не выбиралась.

    Внезапно его мотоцикл резко затормозил и крутанулся. Ардалион сгруппировался и откатился в сторону. Сердце екнуло… Вроде не пострадал. Хорошо. Теперь я могу со спокойной совестью продолжить путь к отступлению.