Беспечный (СИ)

  - Прости, друг! - с горечью крикнул Иванов. Орлов с удивлением посмотрел на него: он не ожидал такого восклицания. - Но я правда не со зла, клянусь тебе! Я весь мир в своём счастье забыл, но меня совесть с утра мучит страшно! Поэтому прошу: прости нас!

  - Да, мы забыли про тебя, хотя ты оказал нам неоценимую услугу, и мы готовы искупить свою вину. - добавила Смирнова

  - Да, мы готовы! - подхватил Иванов - Вот твой зонтик, это тоже тебе. - Иванов протянул другу коробку дорогого чая и конфет.

  - За зонтик спасибо, в другом я не нуждаюсь. - спокойно, без агрессии, без скрытой обиды, абсолютно ровным голосом сказал Орлов. - Так устроен человек: когда он счастлив, то чаще всего забывает про других, даже про тех, кто им помог или тех, кто в нужде... Плохо это или хорошо, я не буду рассуждать. Это просто жизнь.

   Иванов стоял, опустив глаза. Ему было стыдно от тихих спокойных слов Орлова. Он поклялся себе, что не станет забывать про людей и не заставит больше никого страдать.

  - Прости нас ещё раз! - сказала Смирнова

  - Я уж простил... А чай и угощение заберите, право, ничего сейчас не хочу. Заберите да съешьте за моё здоровье.

  - Ты всё-таки сердишься. - вздохнул Иванов

  - Ничуть! - ответил Орлов - Всё бывает, так зачем мне сердиться?

   Иванов готов был провалиться под землю. Если бы друг накричал на него, обозвал бранным словом - о, ему было бы легче, в разы легче! А спокойная реакция Орлова, его мирный и ровный тон заставляли Иванова (и Смирнову тоже) мучиться от угрызений совести всё больше.

  - Ладно, мы пойдём. - промямлил Иванов - Спасибо тебе, Лёха!

   А через три часа Иванов уже забыл об этом происшествии. Он пил чай со Смирновой у себя дома. Муки совести, больной друг - всё это уже изгладилось из его памяти. Иванову бы наслаждаться романтикой, но он видел, что Смирнова какая-то грустная и задумчивая. Она была неразговорчивая и подавленная. Вдобавок к этому, ушла она намного раньше времени.

   Через неделю они расстались. А спустя месяц Иванов, встречаясь с более жадной девушкой, чем Смирнова -Мымриной - занял большие деньги у другого друга - Аверьяна Панина, студента, занимавшегося филологией, и не отдал вовремя, чем обрёк друга на мучительный голод и нужду.

   И через некоторое время, когда Аверьян, похудевшей, осунувшийся и чуть ли не поседевший, явится к Иванову, последний, сжираемый муками совести, будет раскаиваться и молить безответного друга о прощении, который, как и Орлов, не будет ругаться на него, просто заставит испытывать жуткий стыд. А через три часа Иванов и это забудет. И через некоторое время опять наступит на те же грабли... И снова забудет, даже не задумается!