— Да, — Пантелеймон вышел на середину мостовой и обвёл глазами окружающих, — мы закрываемся навсегда. Мы уезжаем. Ваш затхлый городишко достал нас изрядно. К тому же многие из вас с головой не дружат. А мы и сами с ней не всегда в ладах, так чего ж усугублять?..
— С этого и начинай! — усмехнулся Степан, — у нас, как говорится, у каждого своя гордость. И наглые наезды — это прерогатива тупых зомби-ублюдков.
— Что там за статуя у вас на витрине? Сдаётся нам, что это братуха наш Филиппка, — потряс лопатой говномер. — И не считайте что вы тут самые крутые, и все вас боятся. Вас никто не боится. Перед тем, как вы уедите, мы хотим, чтобы вы отдали нам деревянного человека. Это будет платой за мумию, в которую вы превратили нашего славного бригадира. Мы дружили с ним, ходили вместе на концерты «Раскалённого сопла». А теперь вы отняли его у нас, засушив и выставив на продажу.
— Так заберите лучше вашего Филиппа, а деревянного человека оставьте нам! — попросила Наталья, — а то мы обещали свозить его на зимние каникулы в Бирму, и последний год он буквально жил этой идеей.
— И ещё он мечтал о хорошей машине, — вздохнул Пантелеймон.
— А что мы будем делать с Филиппом? — зашумели плотники, — он и живой-то — не особо нам нравился, а мумией, так и подавно! А деревянный человек, говорят, умеет пердеть наркотиком…
— Дураки вы все, — крикнул Отец, — мумия бригадира — гораздо более ценная вещь, чем этот злобный хуесос, выструганный, кстати, из подгнившего гроба.
— А как нам послужит мумия? — поинтересовался Щорс.
— Надо оторвать мумии яйца, растолочь их в мелкую пудру, растворить эту пудру в кипящей воде и поставиться этим в вену.
— Хотите сказать, что тело мумии растворимо в воде? — недоверчиво искривился говномер.
— Не тело, а только яйца. Они сделаны из героина.
— Тогда оставьте нам его яйца, а всё остальное забирайте с собой: Филиппка нас и при жизни заебал. Но обещайте нам, что будете беречь деревянного человека, и ухаживать за ним, как того требует инструкция! — решил за всех говномер, пристукнув черенком по асфальту.
— Этого мы вам обещать не можем, — покачал головой Отец, — деревянный человек живёт сам по себе и не пердит по заказу. Он, как и любой культурный мужчина, стесняется своего пердежа, и принимает соответствующие меры.
— А откуда вы взяли героин? Уж не срёт ли им ваш деревянный человек, а вы тут пытаетесь подменить нам его одной лишь порцией этого кала? — прищёлкнул пальцами Стёпа.
— Вы обкурились все тут, что ли? — зло спросила Наталья.
— Кстати, хуй этой мумии вы можете выкурить, — вспомнил Кузьма.
— Ты пробовал? — поинтересовались плотники.
— Я пробовала, — подняла палец Наталья, — это даёт необычайное ощущение парения, когда стихия тебе подвластна, и ты мчишь как во сне, словно Бэтман.
— Ты нам голову-то гомоэротикой своей не дури! — прикрикнул на неё Саша, соскабливая с ногтя клей. — Ишь ещё… ширяться спермой бригадира Филиппа Шалашова мы будем, и хуй ему еще сосать…
— Не вы, а другие! — пояснил Отец, — вы сможете продать эти гениталии за выгодную цену. Слыхали вы когда-нибудь о золотом ключике?
— Родной, дилеры к нам не захаживают, так что, возможно, вы их у нас и купите? — спросил отца Стёпа.
— Ну уж нет. Забирайте тогда деревянного человека. Деньги нам и самим нужны, и не спорь со мной! — Наталья погрозила отцу, вынув из туфли ногу и поковыряв в пальцах.
— Вам, уважаемая, поосторожней бы с алкоголем. Пьянство омерзительно вдвойне, когда оно в женском обличье! — с искренним возмущением крикнул кто-то.
— Ладно, мы оставим его причиндалы себе! — говномер хлопнул Степана по прессу, — а вы побыстрей проваливайте! И если мы узнаем, что деревянному человеку из-за вас худо, берегитесь: расправа будет лютой.
— Ага, мы поняли… ладно, друзья, давайте собирать вещи… вы позволите? — Кузьма отстранил стоявшего у крыльца плотника и вынес бензопилу и длинный баул.
— Ты подогнал машину? — спросила отца Наталья.
Вместо ответа Отец кивнул в сторону пристани.
Там в кабине МАЗа курил Баттерфляй.
Смурная быль
— На выходных у соседей юбилей там отмечали… — кивнула Тимертасовна, шинкуя огурец у раковины.
— И чё? — Сульто поднял глаза от газеты.
— Да ничё. Машину он себе купил. «Форд мандео». И еще там тачка какая-то крутая была, спортивная, они её долго рассматривали. И «Нива» ещё, и корейская эта… «Хундай». Шашлык жрали, бухали. Потом вышли, стали палить по сараю из пистолета. Грохот стоял — жуть. А потом опять бухать сели, и так до утра. А утром тот на спортивной тачке уехал.
— А ты чего, не спала что ли?
Но Тимертасовна не ответила, ибо в этот момент диктор по телевидению приступил к прогнозу погоды.
О пользе витаминов
Прочь, негодные! Светлый дух рок-н-ролла снизошёл на меня. И стал вспоминать я ушедшее, и бояться стал дня грядущего.
И возомнил я себя пророком, а людей вокруг возжелал подчинить воле своей. А кто не хотел подчиняться, того я пиздил жестоко кувалдой по голове.
Но возмездье пришло: гнилая пика угодила мне в брюхо. Склизкая, измазанная ослиным говном пика из заточенного куска арматуры.