— Ошибаетесь, уважаемая! — торжественно потряс кулаками Отец, — в том-то и суть нашего метода: он заставляет ребёнка уже с малых лет тщательно взвешивать каждый свой шаг, следить за речью, просчитывать ходы противников. Никто ведь не хочет в печку. А провинность — это случайность. Но закономерная случайность. У нас есть свой свод законов, и он защищён моим авторским правом. Проступком — согласно нашим законам, — является любое действие, совершённое ребёнком в противоречие поставленной себе цели. Цель каждый ставит себе в начале учебного года. Сегодня как раз такой день, и сегодня к вечеру каждый из детей будет уже знать свою цель на предстоящий учебный год.
— А как мы её узнаем? — спросил стоявший близко к трибуне мальчуган в обдроченных шортах.
— Сейчас вам раздадут Первый Школьный Завтрак (ПШЗ)! — развернулся к детям Отец, — он целиком состоит из грибов. Это необычные грибы: это сушеные грибы, которые хранились в мёде. Это очень вкусно, дети. Я сам однажды съел три банки…
<Среди взрослых зашумели>
…и потом мы все пройдём в траурный зал, сядем среди венков и подумаем: какую же цель поставить себе на этот год. Желающим раздадут бумагу, карандаши и фломастеры. Оружие иметь при себе запрещается. Да, кстати… уважаемые дамы и господа! Вы тоже можете к нам присоединиться: грибов у нас очень много!
Охуелое
Несовместимо с жизнью
Отец не знал, что Вадим Брещик промышлял торговлей растворителем. Это был товар отребья: токсикоманов, объебошенных на всю голову подростков.
Каково же было его удивление обнаружить пропитанную растворителем тряпочку под колпаком Буратино.
У отца опустились руки. Что теперь начнётся… Но нельзя, нельзя паниковать.
Он быстро взял мобильный, нашёл нужный номер.
Брещик услышал звонок, но он в этот момент находился в совмещенном санузле своей подруги Дарьи Злыч, где, обняв унитаз, надрывно блевал, а Дарья выдристывала ему на голову струи тёмной словно дёготь диареи.
— Не смей подходить к телефону! — приказала Дарья, хлестнув Брещика по спине трубкой от клизмы.
Вода из трубки обрызгала зеркало.
Отец терпеливо ждал, прижав мобилу плечом и листая массивный альбом «Шедевры русской живописи».
Альбом этот подарила ему в своё время Юлия.
— Ты что там, нюхаешь растворитель, сволочь? — спросил Отец у длинного гудка.
Брещик в это мгновение сделал попытку дотянуться языком до промежности Дарьи.
— Кто разрешал?! — Дарья резко выпрямила ноги и вдруг, заскользив босой ступнёй в мыльном пятне на полу, взвизгнула и всей своей тяжестью обрушилась Вадиму на голову.
Удар грохнул.
Подвывая от боли, Дарья скорчилась на забрызганном поносом кафеле.
Только про прошествии не менее чем 10-ти минут, она, трудно скособочившись и развернувшись в сторону Брещика, с немым всепоглощающим ужасом поняла, что тот мёртв. Как показало вскрытие, при падении Дарья смертельно травмировала Брещика, сломав бедолаге основание черепа.
Первые цели
Серёжа Татищев сидел у массивного похоронного венка и, прикрыв глаза, водил лицом по искусственным веткам. По щекам пробегала приятная щекотка, возбуждавшая мальчика.
— Серёг, ты как, уже определился насчет своей цели? — подошёл к нему флегматичный Боря Гузибет.
— Ещё нет, — пропел в ответ Серёжа, ловя губами лепесток фальшивой розы. — а ты?
— А я — уже. — торжественно заявил Боря, усаживаясь рядом и доставая пакет, — клеем не желаешь разнюхаться?
— Нет, merci beaucoup, — мотнул головой Серёжа, — а что за цель ты себе поставил?
— Цель — весьма конкретная: убить тебя.
— Шутишь?
— Ни капли. Можешь пойти сам посмотреть: там на табло уже первые цели высветили.
— А разве это разрешается? — покорно одуплился Серёжа.
— А почему нет? Ведь если я тебя убью, это не будет являться действием, совершённым ребёнком в противоречие поставленной себе цели.
— А если сделаешь что-либо, что поможет мне выжить — рискуешь оказаться в печке! вот так-то… ну, давай, попробуй. — Сергей встал во весь рост, спустил трусы и вывалил чудовищные гениталии мутанта.
— Не так быстро, малой… до весны время много.
— Что же: я уравняю шансы. Где эта бумажка? — Серёжа порылся в венках, достал фломастер, альбом и опросную карточку, — что ты, кстати, говорил там насчёт клея?
— Насчёт какого клея?