Бесплатное порно

— Так было надо, сынок, — Отец потреплет его по влажному затылку, — это особый род педагогики, которому я намерен посвятить остаток своей жизни. Я вознамерился открыть интернат для опытного воспитания по этой теории. Под благовидным предлогом научной новации мы будем заманивать туда отпрысков из благополучных семей, а затем растлевать их там, используя фармакологию и весь доступный контингент порноиндустрии. Это будет мой личный побег из Страны Дураков. Это будет нескончаемый танец оргий и самых необузданных извращений цивилизации…

— Да ладно, пап, ты чего прогнал: сам-то хоть понял? — Коля усмехнулся лукаво.

— Это ты — отцу??…

В тот раз мальчику удалось спастись: когда Отец бросился на него с пассатижами, Коля удачно выскользнул в люк — а в подвале он, маленький, юркий, имел перед грузным хромым отцом несомненное преимущество в перемещении. После часа изнурительной погони батя выдохся, метнул наугад пассатижи (неточно), выпил пива и завалился баиньки.

Паранойя или билет в рай?

Как — то раз Отец обнаружил в дневнике деревянного человека следующую запись:

Громогласно заявляю:

Я — уёбище.

Со мной что-то не так: я давно понял это, но не могу себе в этом сознаться.

Я никогда не хотел, никогда не страдал этим.

Это происходит помимо моей воли: это разные люди внутри меня заставляют меня делать это. Я расщеплён, и силюсь сойтись воедино.

Я слишком близко вижу смерть в объективе своих перископов.

Отчего так?

Отчего оно зреет как чирей?

Хиреющее одиночество как альтернатива безвременной кончины в автокатастрофе?

Пансион мудачества на развалинах спорой и талантливой юности?

Надо завязывать. Определенно. Иначе действительность выпустит кишки.

Не будет духу применить накопленные с таким старанием силы — и выкинутые в результате за не понюх табаку.

Жизнь ударит в ебло: не зевай!

Мимо едет чудес каравай:

Ну, хватай, принимай, подбирай!

А кто хочет — тому билет в рай.

Билет в рай.

Маньяки

Маньяк — это вовсе не обязательно тот, кто совершает убийства: просто убийцы становятся известны, а другие — тихие маньяки — так и наслаждаются жизнью дальше.

Впрочем, непродолжительно.

Вскоре тихие маньяки, которые так и не сподобились никого замочить, загоняют себя в ими самими же расставленные ловушки.

Где и — что? — правильно: погибают в конвульсиях.

Как погиб рогатый ребёнок Кузьмы.

Как погибнем все мы, одержимые и обречённые.

Солнечное затмение

Присыпав тело Клавдии Петровны навозом на дачном участке, Отец выпил 2 стакана молодого вина, съел абрикос, встал перед зеркалом и, внимательно глядя в собственные зрачки произнёс следующее:

— Приступ паранойи продолжается, но мы делаем вид, что пытаемся ему воспрепятствовать. Каким образом?

А вот каким: попытаемся склинить эти разные мировосприятия, найти с ними общий контакт, пересказать их друг другу.

Дружба самого с собой тем и интересна, что от себя сложнее недостатки упрятывать, а между тем…

Что мне теперь? Покаяться? Или к врачу обратиться?

Эти 2 темы уже в край задолбали меня.

А вообще-то меня всё задолбало.

Но из окна не брошусь, нет.

И не повешусь: хуй вам на лицо.

Поживу ещё, Солнцем палимый… — Отец развернулся и вышел во двор.

Шёл грибной дождь.

Кузьма живёт и действует

— Эй, вы… легонечко, легонечко… — напутствовал Кузьма.

Шахтёры кивали, но в их глазах отчётливо читалось адреналиновое безразличие.

Кузьма понял: эти — способны на всё. Это надо использовать.

Приятно иметь дело с людьми, которые понимают тебя с полуслова. С людьми спокойными и без понтов.

Сам того не желая, он накоротке сошёлся с главным шахтёром: Ефимом Боргыслаком.

Ефим был родом из Керчи. И был на 100 % уверен, что слаще керченских баб на целом свете не сыщешь.

Кузьма не знал, спорить или соглашаться: за всю жизнь лишь раз ебал он хохлушку, да и та была пьяна, и под конец наблевала Кузьме на голову.

Ефим хорошо стрелял, владел боевым самбо, но была у него одна слабость: бабы.

Ужас как до женщин охоч был Ефим. Ебаться любил пуще неволи. В последствии Кузьма использовал это, заманив Ефима к шлюхам.

Пока Ефим проникал в пылающий кисель языком и членом, тайные створки хуй-лю-лю распахнулись — горец с кинжалом бесшумно выпрыгнул из них. Ещё один прыжок — и кинжал уже проник Ефиму в глотку.

Жарко Ефиму. Умирает Ефим. А Кузьма — живёт и действует.

Предупреждение

Певцы благодарили публику лёгкой улыбкой, кланялись, принимали букеты и элегантно соскальзывали со сцены в тень кулис.

«Здесь вам не заповедник троллей!» — предупреждал Пантелеймона старшина Дробенчук, но Пантелеймон не послушал.

А вернее будет сказать: не услышал. Не захотел услышать.

Хватит с меня! — решил Пантелеймон.

Хватит этих ссор и дрязг:

Пусть раздастся стали лязг,

Лязг винтовочных затворов,

Из-за тьмы гнилых заборов.

Спорый выстрел от бедра,

Хуй — и крови 2 ведра.

Сухотка

Что такое сухотка, все наслышаны.

А я вам вот какую историю поведаю.

В одной стране, в большом и красивом городе жил, да был Бибздулярий.

И вот этот несчастный Бибздулярий решил, что может из собственной, извините, спермы, соорудить микстуру от чахотки.