Бесплодная земля / Waste Land

ВИВЬЕН. Здесь, в замке чудес, он не смог задать вопрос. Король-Рыбак ранен. Он носит бандаж. Его необходимо излечить, чтобы земля вновь зазеленела. Но король не излечивается, и земля остается бесплодной. А теперь он покидает меня.

ЭЛИОТ. Вивьен, не впадай в истерику.

ВИВЬЕН. Не называй меня истеричкой. Я – не истеричка. Ладно, на самом деле все в моей семье истерили. Мы садимся обедать, весело смеясь, а десять минут спустя бросаемся друг в дружку пригоршнями картофельного пюре. Я – единственная, у кого есть моральные принципы. И их не так много. Но меня оскорбляет, когда ты называешь меня истеричкой, и заставляет истерить.

ЭЛИОТ. Послушай, не могу я больше этого откладывать. Я еду в Америку, чтобы повидаться с семьей. Почему ты не едешь со мной?

ВИВЬЕН. Потому что твоя семья ненавидит меня.

ЭЛИОТ. Они тебя не знают. В этом смысл поездки. Дать им шанс познакомиться с тобой.

ВИВЬЕН. Познакомившись, они будут ненавидеть меня еще больше. Плюс немецкие субмарины. Ты хочешь умереть? Это твоя задумка? Форма самоубийства? Тебе лучше утонуть в океане, чем оставаться моим мужем?

ЭЛИОТ. Я вернусь через несколько недель.

ВИВЬЕН. Ты не вернешься. Будешь на дне океана. Твои глаза станут жемчужинами. Пожалуйста, останься здесь со мной. Умоляю тебя.

ЭЛИОТ. Не глупи. Это тревога расставания. Если тебе станет одиноко в мое отсутствие, пообедай с Берти Расселом. Я уверен, он будет рад составить тебе компанию.

ВИВЬЕН. Отлично. Хорошей тебе поездки.

ЭЛИОТ. Это вряд ли. Любое путешествие – катастрофа. Мне будет тебя недоставать.

(Тянется к ней, но она избегает его. Он закрывает чемодан, поднимает и уходит).

7

Манипулятор душ

ВИВЬЕН (обращается к манекенам, тогда как БЕРТИ РАССЕЛ выходит из-за кулис, чтобы сесть за стол у авансцены). За нашим последним обедом перед его отплытием я сумела не позволить ему увидеть моих слез, но когда он на мгновение отвернулся, с огромным трудом удержалась от того, чтобы не плюнуть ему в суп. Я могла бы и отлить в его тарелку, если бы представилась такая возможность. Отправиться в Америку без меня, во время войны, с улыбкой на лице и практически без совокуплений. Лучше встретиться с немецкой субмариной, чем чпокнуть собственную жену. Пообедай с Берти Расселлом. С этим маленьким, похотливым шакалом. Он выглядит, как старый краб, с панцирем, поросшим ракушками, и ушами, как у лепрекона, хотя я нахожу это возбуждающим. Страсть все делает странным. Вы все слеплены из странности.

(Садится на стол к БЕРТИ).

БЕРТИ. Не могу подобрать слов, чтобы сказать какая это для меня честь. Том выбрал меня вашим хранителем, отправившись на просторы Америки. Я искренне тронут его доверием.

ВИВЬЕН. Том вам доверяет, но другие предупреждали меня насчет вас.

БЕРТИ. Правда? Какие они, однако. И что они обо мне говорили?

ВИВЬЕН. Что в вас перемешены душевность и жестокость, искренность и таинственность, здравомыслие и похоть, а еще вы неисправимый манипулятор душ.

БЕРТИ. Все это добавляет мне привлекательности или отталкивает?

ВИВЬЕН. И то, и другое. Меня тянет к загадочным мужчинам. Том слеплен из противоречий. Он совсем не тот человек, за которого я его принимала, выходя замуж. Он – восхитительный танцор, но его разум начисто лишен координации. Интеллектуально он пугающе здравый, эмоционально – безумен. Люди этого не видят. Он так хорошо играет роли, что безумной выгляжу я. Разумеется, я тоже не та, кого он намеревался получить, когда женился на мне. Думаю, мы с Томом совершенно не понимаем друг дружку.

БЕРТИ. Разумеется, понимаете. Это и есть любовь.

ВИВЬЕН. Семейная жизнь гораздо труднее, чем я могла себе представить. Вы были женаты, Берни. Со временем она становится лучше, так?

БЕРТИ. Нет. Только хуже. Никто никого не знает до того, как они займутся сексом, а потом не хотят знать. Я впервые поцеловал мою жену в буран, и за все годы нашей совместной жизни она так и не оттаяла. Но этот поцелуй, что-то божественное, словно время остановилось. Лондон был таким тихим, снег укутал все. Любить – все равно, что утопить душу в океане сердечной боли.

ВИВЬЕН. Звучит красиво. Женщины обычно укладываются в вашу постель после того, как вы им это говорите?

БЕРТИ. Почти всегда.

ВИВЬЕН. Иногда я думаю, что Том действительно считает меня безумной. Вы думаете, я безумна?

БЕРТИ. Если да, то это самое интересное, что в вас есть. Безумие мчится в моей семье, как скаковая лошадь, но каким-то образом в моем случае пропустило поколение. Иногда мне хочется быть более безумным. Помогает в творчестве, знаете ли.

ВИВЬЕН. Вы мне нравитесь. Большинство друзей Тома говорят со мной так, будто я слабоумная. Вы воспринимаете меня нормальным человеком. Я сейчас так на него зла, что могу улечься с вами в постель, если меня чуть к этому подтолкнуть.