Бесплодные земли

Джейку уже приходилось видеть лица, как у этого старшего парня, — такие рожи бывают у пацанов, считающих верхом веселья облить кошке хвост зажигательной смесью или скормить голодной бродячей собаке хлебный шарик с рыболовным крючком внутри. Это они забавляются тем, что дергают на уроке девчонок за бретельки бюстгальтеров, а потом начинают изображать этакую оскорбленную невинность — «Кто? Я? Да вы что, как можно?!», — когда кто-то из девочек все же не выдержит и пожалуется преподавателю. Таких в школе Пайпера было немного, но все-таки они были. Такие, наверное, есть в каждой школе, разве что в школе Пайпера они одеваются подороже. Но лица у них такие же. В прежние времена говорили, что с такой рожей виселицы не избежать.

Марианна все же подпрыгнула, чтобы достать газету, которую парень в черной футболке и черных джинсах свернул в трубочку. Но в последний момент он отвел руку в сторону и шлепнул блондинку газетой по голове, как строгий хозяин шлепает пса, напрудившего на ковер. Теперь у девушки потекли слезы… не из-за газеты, а из-за обиды и унижения. Лицо ее так раскраснелось, что казалось — оно горит.

— Ну и забирай ее! — закричала она. — На здоровье! Читать, я знаю, ты не умеешь, так хотя бы картинки посмотришь!

Она повернулась, чтобы снова сесть за кассу.

— Отдай, ну чего ты, на самом деле? — тихонько сказал младший мальчик — «знакомый» Джейка.

Старший протянул девушке свернутую в трубочку газету. Та быстро ее схватила, и даже на расстоянии в тридцать футов Джейк отчетливо расслышал звук рвущейся бумаги.

— Скотина ты, Генри Дин! — крикнула девушка. — Какая же ты скотина!

— Подумаешь, было бы из-за чего психовать. — В голосе Генри слышалась искренняя обида. — Уже и пошутить нельзя, все такие нежные. Да и порвалась она в одном месте… вполне еще можно читать. Ладно тебе, улыбнись. Чего ты набычилась?

Джейк подумал еще: все правильно. Как и следовало ожидать. Пацаны вроде этого Генри никогда не умеют вовремя остановиться. Всегда, даже в самых что ни на есть идиотских шутках, они заходят чуть дальше, чем следовало бы… а потом искренне удивляются, не понимая, почему кто-то на них орет. И все у них сводится к одному: «А чо я такого сделал?» Или: «Ты, что ли, шуток не понимаешь?» Или: «Да ладно тебе, улыбнись, чо психуешь?»

А ты-то зачем с ним, дружище? — Джейк действительно этого не понимал. — Если ты на моей стороне, что у вас может быть общего с этим придурком?

Но как только младший повернулся к нему лицом, Джейк сразу все понял. Черты у старшего были грубее, и вся рожа к тому же в прыщах, но в остальном сходство было поразительным. Они, стало быть, братья.

22

Джейк развернулся и прогулочным шагом направился вдоль по улице впереди двух ребят. Засунув дрожащую руку в нагрудный карман, он извлек отцовские темные очки и кое-как водрузил их на нос.

За спиной у него голоса становились все громче, как будто кто-то включил приемник и медленно увеличивал громкость.

— Зачем ты так с ней, Генри? Она же обиделась.

— Ей это нравится, Эдди, — самодовольно ответил Генри голосом умудренного опытом человека, который знает о жизни все. — Когда станешь постарше, поймешь.

— Но она же плакала.

— В глаз, наверное, что-то попало, — философски заметил Генри.

Они подошли совсем близко. Джейк вжался в стену ближайшего дома, низко опустив голову и засунув руки в карманы джинсов. Он не знал, почему так важно, чтобы его не заметили. Он знал только одно: это важно. Не из-за Генри, нет. Из-за младшего…

Младший не должен меня запомнить, вдруг подумалось ему. Не знаю почему, но не должен.

Они прошли мимо, не обратив на него внимания. Младший — Генри звал его Эдди — шел ближе к проезжей части, обводя мяч вдоль канавы.

— Но это же было смешно, согласись! — говорил Генри. — Старушка Марианна подпрыгивает за газетой. Ап! Ап!

Эдди поднял глаза на брата. Наверное, хотел посмотреть на него с укоризной… но все же не выдержал и рассмеялся. В лице его было столько любви, искренней и безграничной, что Джейк понял сразу: Эдди многое простит брату, пока наконец не решит, что игра не стоит свеч. Что это все бесполезно.

— Так мы идем? — спросил Эдди. — Ты обещал, что мы сходим. После школы.

— Я сказал: может быть. Думаешь, мне охота туда переться? Не ближний все-таки свет. Да и мать, наверное, уже дома. Может, лучше домой пойдем? Телик посмотрим.

Они были уже на десять шагов впереди.

— Нет, давай сходим. Ты обещал!

Сразу за домом, вдоль которого шли сейчас братья, начинался забор с открытыми воротами. Джейк вытаращил глаза. Потому что за этим забором была баскетбольная площадка. Та самая, что приснилась ему прошлой ночью; во всяком случае, очень похожая. Во сне ее окружали деревья. На самом деле деревьев не было и в помине. Не было и той странной будки в желтую с черным косую полоску. Но площадку Джейк узнал сразу. Тот же потрескавшийся асфальт. Та же разметка — выцветшие желтые линии.