Бесплодные земли

Обитателей поселка эти слова, казалось, только озадачили, однако старуха отшатнулась и загородилась рукой, выставив пальцы "рожками", – знак, оберегающий от сглаза и обращенный не к ним, понял Джейк, а куда-то на юго-восток, куда вела тропа Луча.

– Печально слышать! – воскликнула она. – Ибо никто из тех, кому выпало пуститься на поиски сего исчадья зла, не воротился! Так говорил мой дед и дед деда моего! Ни един!

– Ка,– терпеливо промолвил стрелок, словно это все объясняло… собственно, начинал понимать Джейк, для Роланда это так и было.

– Да, – согласилась старуха, – злобная бестия ка!Что ж, делай, что призван, посвяти жизнь свою назначенной стезе и умри, когда сия стезя приведет тебя к поляне средь дерев. Преломишь ли ты с нами хлеб, прежде чем поспешить дальше, стрелок? Ты и твой отряд рыцарей?

Роланд вновь отвесил поклон.

– Мы давным-давно не преломляли хлеб ни с кем, кроме как между собою, праматерь. Гостить долго мы не можем – но вкусим от вашей пищи с благодарностью и удовольствием.

Старуха повернулась к остальным. Она заговорила звенящим надтреснутым голосом, и все же не от него, а от самих слов по спине у Джейка пробежал холодок.

– Се возвращаются добро и свет! Минули черные дни, прошли горькие времена – вновь грядет чистота! Воспряньте же духом, поднимите головы, ибо дожили и видите: колесо касызнова начинает вращение!

– 6 -

Следом за старухой (звали ее тетушка Талита) они пересекли площадь и подошли к церкви с покосившимся шпилем, согласно поблекшему щиту на лужайке, полоненной буйной порослью бурьяна, – храму Крови Предвечной. Поверх этих слов выцветшей до призрачного воспоминания о зелени краской было начертано другое послание: "СМЕРТЬ СЕДЫМ".

Резво ковыляя, тетушка Талита провела их через разгромленную церковь по центральному проходу мимо разбитых в щепы и перевернутых скамей, вниз по короткому лестничному пролету в кухню, так разительно отличавшуюся от разора наверху, что Сюзанна удивленно заморгала. Здесь все так и сверкало чистотой. Деревянный пол был очень стар, но, должным образом натертый, сиял собственным ясным и прозрачным внутренним светом. Целый угол занимала безукоризненно чистая черная плита, а сложенные в кирпичной нише по соседству поленья казались и хорошо подобранными, и хорошо просушенными.

К их компании присоединилось еще три представителя старшего поколения – две старухи и опиравшийся при ходьбе на костыль старик на деревянной ноге. Женщины взялись за дело: две захлопотали у шкафов, третья растворила чрево плиты, где уже были аккуратно сложены поленья, и чиркнула длинной серной спичкой, четвертая открыла еще одну дверь и по короткому маршу узких ступенек спустилась в помещение, похожее на ледник. Тетушка Талита тем временем повела остальных в просторные сени за церковью. Взмахом клюки она указала на два складных стола, хранившихся там под рваным, но чистым покрывалом, и пожилые альбиносы немедленно вступили в борьбу с одним из них.

– Ну-ка, Джейк, – сказал Эдди, – давай подсобим.

– Нет! – быстро возразила тетушка Талита. – Может, годы наши и почтенные, но помощники из гостей нам не надобны! Покамест нет, юнец!

– Оставь их, – посоветовал Роланд.

– Надорвутся ведь, дураки старые, – пробурчал Эдди, но последовал за остальными, оставив стариков возиться со столом.

Когда он вынул Сюзанну из кресла и пронес в двери черного хода, та так и ахнула: не садик – диво! В мягкой зеленой траве яркими факелами горели цветочные клумбы. Сюзанна заметила знакомые цветы – бархатцы, флоксы, цинии – но множество иных она видела впервые. Пока она смотрела, на ярко-голубой лепесток сел слепень… и лепесток мгновенно облепил его и скатался в тугую трубочку.

– Ух ты! – восхитился Эдди, глазея по сторонам. – Сады Буша!

Сай сказал:

– Один только энтот уголок мы и содержим аки в ранешние времена, допрежь того, как мир сдвинулся с места. От проезжих – Зрелых, Седых да луней – мы его таим. Кабы они прознали, пожгли бы… а нас всех жизни решили бы – зачем, значит, сберегаем такое местечко. Ненавистна им красота – только в том все и сходятся, выродки.

Слепая потянула его за руку: тш-ш, тише.

– Какие нынче проезжие, – сказал старик с деревянной ногой. – Давно уж никаких проезжих. Они поближе к городу держатся. Небось, все, что человеку для жизни потребно, там и находят, на месте.

Сражаясь со столом, появились близнецы-альбиносы. Следом шла одна из старух и подгоняла братьев: живей, живей, с дороги, черти полосатые! В каждой руке она несла по глиняному кувшину.

– Садись же, о стрелок! – воскликнула тетушка Талита, взмахом руки указывая на траву. – Садитесь все!

Сюзанна вдыхала десятки соперничавших друг с другом ароматов. Они погружали ее в дремотное оцепенение; ощущение реальности исчезало, словно происходящее было сном. Ей с трудом верилось, что за разрушающимся фасадом мертвого поселка действительно скрывается этот удивительный райский уголок.