Бесплодные земли

– Поистине, кто? Транс мальчика перешел в естественный сон. Уснул и я. По нашем пробуждении я поведал мальчику, что хочу изловить человека в черном. Он знал, о ком речь: Уолтер тоже останавливался на постоялом дворе. Джейк испугался его и спрятался. Уверен, Уолтер знал, что мальчик там, но ему было на руку притвориться, будто ему невдомек. Он ушел с постоялого двора, мальчика же – настороженную ловушку – оставил.

Я спросил Джейка, есть ли на постоялом дворе съестное. Мне казалось, что должно быть. Мальчик выглядел довольно крепким; снедь же в пустынном климате чудесно сохраняется. У парнишки было немного сушеного мяса, и он сказал, что есть еще погреб. Сам он его не разведывал – боялся. – Стрелок окинул собеседников угрюмым взглядом. – И правильно делал. Еду-то я нашел… но еще я нашел Говорящего Демона.

Эдди большими глазами посмотрел на кость. Оранжевый свет костра плясал на ее древних изгибах и зловещем оскале.

– Говорящего Демона? Ты… имеешь в виду вот это?

– Нет, – ответил стрелок. – Да. И да и нет. Слушай, и ты поймешь.

И Эдди с Сюзанной услышали о коснувшихся слуха стрелка нечеловеческих стонах, что неслись из толщи земли за стенами погреба; о том, как Роланд увидел ручеек песка, бегущий из щели меж древних каменных глыб, слагавших эти стены. О том, как под пронзительные призывы Джейка подняться наверх стрелок приблизился к возникшему в стене отверстию.

Роланд велел демону: говори… и демон заговорил – голосом Элли, женщины со шрамом на лбу, кабатчицы из Талла. "Мимо Свалки иди медленно, стрелок. Пока ты путешествуешь с мальчиком, человек в черном путешествует с твоей душой в кармане".

– Свалки? – переспросила пораженная Сюзанна.

– Да. – Роланд одарил ее внимательным взглядом. – Для тебя это не пустой звук, верно?

– Да… и нет.

Сказано это было с большим колебанием. Роланд догадывался, что отчасти подобная нерешительность проистекает из обыкновеннейшего нежелания говорить о вещах мучительных. Однако главным образом стрелок относил ее на счет стремления Сюзанны не запутывать и без того уже запутанный клубок проблем разговорами о том, чего она в действительности не знает. Он восхищался этим. Восхищался Сюзанной.

– Говори только то, в чем можешь быть уверена, – велел он. – Другого не нужно.

– Хорошо. Детта Уокер знала про Свалку. И постоянно про нее думала.Словцо это просторечное; Детта подцепила его, подслушивая за старшими, когда те усаживались на крылечке попить пивка да вспомнить прежние времена. Означает оно бесплодное, загаженное, бесполезное место. В Свалке – в идееСвалки – для Детты заключалось нечто притягательное. Не спрашивай, что именно; когда-то я, может, и знала, но то было когда-то. Сейчас я этого не знаю. И знать не хочу. Детта стащила у Тети Синьки фарфоровую тарелочку – свадебный подарок моих родителей – и утащила на Свалку, на своюСвалку, чтобы разбить. Свалкой Детты был гравийный карьер, заполненный отбросами. Помойка. Став постарше, Детта иногда снимала в придорожных закусочных молоденьких мальчишек.

Сюзанна крепко сжала губы и на мгновение понурила голову. Вновь вскинув глаза на собеседников, молодая женщина продолжала:

– Белыхмальчишек. Шла с ними на стоянку, в машину, обжималась по-всякому, но давать не давала, крутила динамо. Ноги в руки – и привет. Эти стоянки… они тоже были Свалка. Опасная игра, но молодость, проворство и подлость натуры позволяли Детте пускаться во все тяжкие и наслаждаться. Позднее, в Нью-Йорке, она пристрастилась воровать в магазинах… про это вы знаете. Оба. Она всегда выбирала большие универмаги, торгующие галантереей, – "Мэйси", "Гимбел", "Блумингдэйл" – а крала ерунду, безделушки. И, надумав кутнуть таким манером, говорила себе: "Двину-ка я нынче на Свалку. Тисну у белых какое-нибудь говно. Потырю какую-нибудь напамять, а потом возьму да раскокаю это паскудство".

Сюзанна умолкла, глядя в огонь. Губы у нее дрожали. Когда она вновь оторвала взгляд от костра, Роланд и Эдди увидели, что в глазах молодой женщины стоят слезы.

– Не купитесь на то, что я реву. Я все помню – и что я делала, и с каким наслаждением.Наверное, я плачу потому, что знаю – при соответствующем стечении обстоятельств я бы опять взялась за старое.

Казалось, Роланд заново обрел малую толику прежней невозмутимости, свойственного ему непостижимого самообладания.

– У меня на родине, Сюзанна, говаривали так: "Умному вору во всякую пору благоденствие".

– По-моему, стянуть пригоршню бранзулеток большого ума не надо, – отрезала она.

– Тебя хоть раз изловили?

– Нет…

Стрелок развел руками, словно говоря: "То-то и оно".

– Выходит, для Детты Уокер Свалкой была всякая параша? – спросил Эдди. – Поганые ситуевины, поганые моменты, всякая грязь? Так или нет? Потому как, по-моему, что-тотут не то.