Бесплодные земли

Все это было уже достаточно скверно, однако сердце Эдди знало и кое-что похуже: появись здесь, сейчас дверь, ведущая обратно в Нью-Йорк, он, возможно, и не вошел бы в нее, ибо еще не видел воочию Темной Башни. В молодом человеке начинало крепнуть убеждение, что болезнь Роланда заразна.

Пробираясь в ожесточенной борьбе с креслом Сюзанны через беспорядочные нагромождения ольховых пней и колод и ругательски ругая ветки, которые хлестали по лицу, норовя выколоть глаза, Эдди неожиданно обнаружил, что с некоторыми из этих вещей может примириться. Это открытие поостудило юноше кровь. "Хочется увидеть, такая она, как была во сне, или нет, – подумал он. – Увидеть такое… фантастика, в натуре!"

Но внутри у него заговорил другой голос. "Эдди, спорим, его прежним дружкам – ну, тем, с такими кликухами, будто они припожаловали прямиком от Круглого Стола при дворе короля Артура – так вот, гад буду, всем им мерещилось то же самое. И все они теперь покойники. Все до единого".

Хочешь не хочешь, Эдди узнал этот голос. Он принадлежал Генри, а значит, не слышать его было затруднительно.

– 28 -

Роланд, придерживая на правом бедре Сюзанну, стоял перед металлическим домиком, напоминающим закрытый на ночь вход в метро. Бросив инвалидное кресло у края поляны, Эдди пошел к ним. Чем ближе он подходил, тем громче становился гул и явственнее – дрожь земли под ногами. Оборудование, производящее этот шум, понял Эдди, находится или в будке, или под ней. Казалось, у него гудит не в ушах, а где-то в голове, в самой ее глубине, и в полых недрах живота.

– Стало быть, вот один из двенадцати порталов. Куда он выходит, Роланд? В "Мир Диснея"?

Роланд покачал головой.

– Я не знаю, куда он выходит. Быть может, в никуда… а может быть, во все сущие миры. В моем мире вообще есть много мне неведомого – это вы оба наверняка уже поняли. А есть такое, что некогда было мне известно, но изменилось.

– Из-за того, что мир сдвинулся с места?

– Да. – Роланд бросил на Эдди короткий взгляд. – Послушай-ка, это ведь не просто риторическая фигура. Мир действительно сдвинулсяс места и непрестанно убыстряет свое движение. В то же время все снашивается… распадается… – Подтверждая свою мысль наглядным примером, стрелок пнул металлический труп шагающего короба.

Эдди вспомнилась нарисованная Роландом на земле грубая схема расположения порталов.

– Так это и естькрай света? – спросил он почти робко. – Я хочу сказать, не больно-то он отличается от любого другого места. – Эдди хохотнул. – Если здесь и есть обрыв, я его не вижу.

Роланд покачал головой.

– Край-то он край, да не такой. Это – место, где берет начало один из Лучей. Так меня, во всяком случае, учили.

– Лучей? – переспросила Сюзанна. – Каких Лучей?

– Великим Пращурам принадлежит заслуга не устройства, но переустройствамироздания. Рассказывают разное: одни – будто Лучи суть спасение мира, другие – будто бы это семена всеобщей погибели и разрушенья. Лучи – творение Великих Пращуров. Это такие линии… скрепляющие… удерживающие…

– Ты говоришь о магнетизме? – осторожно поинтересовалась Сюзанна.

Все лицо Роланда просветлело; озарение преобразило шероховатые грубые грани и изборожденные морщинами плоскости, превратив их в нечто новое и поразительное. На миг Эдди открылось, как будет выглядеть Роланд, если и впрямь доберетсядо своей Башни.

– Да! Не об одном магнетизме, хотя магнетизм играет здесь известную роль… о силе тяготения… и о надлежащей увязке пространства, измерений, величин. Лучи – те силы, что связуют все это воедино.

– Добро пожаловать к физикам-шизикам, – негромко прокомментировал Эдди.

Сюзанна пропустила его реплику мимо ушей.

– А Темная Башня? Это что же, какой-то генератор? Центральный источник энергии для Лучей?

– Не знаю.

– Но знаешь,что здесь – пункт А, – вмешался Эдди. – Если мы достаточно долго будем идти по прямой, мы придем на другой край света, к другому порталу – назовем его пунктом С. Но сперва мы придем в пункт В. В центральную точку. К Темной Башне.

Стрелок кивнул.

– Сколько придется идти? Ты знаешь?

– Нет. Но я знаю, что дорога нас ждет очень дальняя и что с каждым уходящим днем расстояние увеличивается.

Эдди, нагнувшийся было обследовать шагающий короб, выпрямился и уставился на Роланда.

– Этого не может быть. – Он говорил тоном человека, старающегося убедить малыша, что никакой бука в шкафу не живет и жить не можетпо той простой причине, что в действительности буки в природе не существуют. – Миры не растут,Роланд.

– Да что ты? В пору моего отрочества, Эдди, у нас еще водились карты. Особенно мне памятна одна, под названием "Великие державы Западных Земель". На ней была изображена и моя родина, Галаад; и Низинные Баронства, охваченные бунтом и смутой спустя год после того, как я завоевал право носить револьверы; и холмы; и горы; и Западное Море. От Западного Моря Галаад отделяло изрядное расстояние – тысяча миль, а то и больше – НО НА ТО, ЧТОБЫ ПРЕОДОЛЕТЬ ЕГО, Я ИСТРАТИЛ БОЛЕЕ ДВАДЦАТИ ЛЕТ.