Бесплодные земли

– То ли ты не знаешь, то ли не помнишь, но во французском Иностранном легионе дезертиров раньше расстреливали. Предлагаю вам немедля присоединиться к своему классу, молодой человек.

– Да, мэм. Спасибо. Вообще-то экскурсия, должно быть, уже закончилась.

– Ты из какой школы?

– "Академия Марки". – Это тоже выскочило само собой.

Поднимаясь по лестнице, Джейк прислушивался к бесплотному эху шагов, к тихим голосам под огромным пространством купола-ротонды и недоумевал, почему сказал это. Он никогда в жизни не слышал о школе, которая называлась бы "Академия Марки".

– 12 -

Он немного подождал в просторном вестибюле верхнего этажа, потом заметил, что охранник поглядывает на него с растущим любопытством, и счел, что ждать дольше неразумно. Оставалось только надеяться, что группа, к которой он ненадолго присоединился, уже отбыла.

Взглянув на часы, Джейк скорчил гримасу, означавшую (во всяком случае, он надеялся на это) нечто вроде "Мамочки! Времени-то уж сколько!", и порысил обратно на первый этаж. Чужой класс (вместе с хорошенькой черной учительницей, которую рассмешила идея ухода по-французски) уже ушел, и Джейк решил, что последовать их примеру, пожалуй, неплохая мысль. Он еще немного пройдется – принимая во внимание жару, не спеша – и сядет на метро.

На углу Бродвея и Сорок второй улицы он задержался у киоска, торгующего горячими сосисками, и обменял малую толику своего скудного запаса наличных на ароматную сосиску и банку лимонада. Обедать Джейк устроился на ступенях банка – и, как выяснилось, совершил страшную ошибку.

В его сторону, вращая дубинкой, шел полицейский. Дубинка выписывала сложные последовательности фигур, и это как будто бы полностью поглощало внимание полисмена. Однако поравнявшись с Джейком, блюститель закона вдруг резким движением вдел дубинку в петлю и повернулся к нему.

– Так-так, орел, – задумчиво сказал он. – Гуляем?

Последний кусок сосиски, которую жадно рвал зубами Джейк, застрял у мальчика в горле. Вот непруха… если не сказать хуже. Вокруг шумела Таймс-сквер, всеамериканская столица человеческого отребья: толкачи, наркаши, шлюхи, голубые – охотники за малолетками… но на нихполисмен не обращал никакого внимания, отдавая предпочтение ему.

С усилием сглотнув, Джейк ответил:

– У нас в школе эту неделю экзамены. Сегодня у меня была только одна контрольная. Кто напишет, можно уходить. – Он запнулся – ему не нравился настороженный, пронизывающий взгляд полисмена. – Меня отпустили, – неловко прибавил он.

– У-гу. Какой-нибудь документ можешь показать?

У Джейка душа ушла в пятки. Неужто предки уже позвонили в полицию? После вчерашнего приключения это казалось весьма вероятным. При обычных обстоятельствах в полицейском управлении Нью-Йорка не обратили бы особого внимания на очередного пропавшего подростка, тем более на подростка, который всего полдня как пропал, – но отец у себя на телевидении был большой шишкой и гордился количеством тайных пружин, на которые можно нажать в случае чего. Джейк сомневался, что у полицейского есть его фотография… но вот имя и фамилию фараон спокойно мог знать.

– Ну, у меня есть льготная карточка кегельбана "Межземелье", – неохотно проговорил он, – вот и все, в общем-то.

– "Межземелье"? Первый раз слышу. Это где же? В Квинсе?

– "Подземелье".А я как сказал? – Джейк подумал: "О Господи, началось за здравие, а кончится за упокой… хрюкнуть не успеешь". – Знаете? На Тридцать третьей улице?

– У-гу. Годится. – Полицейский протянул руку за билетом.

На них оглянулся негр в канареечно-желтом костюме, со спадающими на плечи жуткими космами.

– Вяж-жи его, начальник! – жизнерадостно посоветовало сие явление. – Ишь, шлендает тут, говнюк беложопый! Дав-вай, вяжи сопляка! С-сполняй свой долг, ну!

– Илай, заткнись и дуй отсюда, – не оборачиваясь, ответил полицейский.

Илай загоготал, показав золотые фиксы, и пошел своей дорогой.

– А почему вы егоне попросили показать документы? – спросил Джейк.

– Потому что сейчас я прошу показать документы тебя.Живенько, сынок.

Либо полицейский знал, кто такой Джейк, либо чуял: что-то неладно. Это, пожалуй, было не так уж удивительно, поскольку в здешних краях Джейк был единственным белым парнишкой, который не болтался по улицам откровенно в поисках приключений. Как ни крути, а получалось, что, усевшись здесь обедать, Джейк свалял дурака. Но ведь у него болела нога – а еще он, черт побери, хотел есть! Жрать!

"Ты меня не остановишь, – подумал Джейк. – Я не могу позволить тебе меня остановить. Сегодня во второй половине дня я должен встретиться в Бруклине с одним человеком… и я буду там".

Вместо того, чтобы полезть за бумажником, мальчик сунул руку в боковой карман и достал ключ. Он протянул его полицейскому; яркое утреннее солнце отразилось в серебристом металле, и по лбу и щекам полисмена маленькими круглыми монетками запрыгали блики. Полицейский широко раскрыл глаза.

– Эй! – выдохнул он. – Что это у тебя, парень?

Он потянулся за ключом. Джейк отдернул руку – чуть-чуть. По лицу полисмена завораживающе плясали круги отраженного света.