Беспокойное лето

Дальше речь зашла о коттеджном поселке. Вадим согласился начать работу над проектом и выяснил условия получения подряда на строительство. Я уже поставил Вадима в известность о проценте, который захотел получать мэр, поэтому Вадим долго не ходил вокруг да около. Он сообщил, что считает процент мэра завышенным, уменьшил его, но ненамного, однако поставил твердое условие, что владельцем строительной фирмы, которая должна заняться возведением коттеджей, будет единолично он. Долю прибыли мне, мэру или его родственникам он собирался перечислять по легальным контрактам. Вадим объяснил, что единоличное владение фирмой ему необходимо для обеспечения качественного строительства. Если хозяев будет несколько, будет и несколько мнений, как надо строить. Такую ситуацию Вадим хотел избежать. На прощание Батищев погрозил Пантелею Ивановичу пальцем и предупредил, что вся работа будущей фирмы Вадима будет под его личным контролем. Пантелей Иванович сделал вид, что сильно испугался, но расстались мы все довольные друг другом.

Поездка в Сосновск. Дома у Валентины

На следующий день Миша весь извелся, ждал, когда же будет обед, после которого была обещана поездка за покупками. Я немножко боялась, что дела не позволят Немчинову сдержать обещание и поездка будет отложена, но вскоре после обеда нас пригласили сесть в довольно вместительную машину, за рулем которой сидел Немчинов. Мы поехали в центральный универмаг, самый большой в нашем городе. Мы купили несколько мячей, ракетки и воланы для бадминтона, самокат и велосипед. Немчинов не принимал участия в выборе покупок, просто молча расплачивался. В нашем списке были еще краски и кисточки. Мы пошли в соответствующий отдел. Здесь Немчинов слегка пробудился от спячки. Он посмотрел на представленный товар и отказался что-либо покупать.

– Это все дрянь, – Немчинов сморщил нос. Мишка надулся.

– Мне хочется рисовать, – начал канючить он.

– У меня есть все для рисования, я тебе дам. Сказал бы раньше и малевал бы с утра до вечера.

– А пастель у тебя есть?

– Есть.

– Ну ладно, только не обмани, что дашь.

Немчинов обиделся:

– В нашей семье не лгут, запомни.

На обратном пути к машине мы прошли мимо отдела радиоуправляемых игрушек. Тут оба «мальчика» притормозили. Я увидела, что племянник положил глаз на большую красную машину, а дядя на самолет, который можно сажать на воду. В результате купили и машину, и самолет.

Несмотря на обилие покупок, в багажнике еще было место, и я, в очередной раз набравшись наглости, спросила, нельзя ли заехать ко мне домой за моим велосипедом. Мишка пришел в восторг. Кататься вместе со мной ему будет интереснее. Мы поехали. Немчинов не хотел подниматься в квартиру, но Мишке потребовалось в туалет, поэтому Вадим Витальевич обреченно поплелся за нами. В том, что ему тоже нужно в туалет, он бы никогда не признался.

Я живу в старом доме еще дореволюционной постройки. Когда-то семья моего прапрадеда занимала целый этаж, потом прапрадеда уплотнили, но три комнаты все же оставили. Планировка, конечно, не ахти, так как когда-то просто поставили стенку и отделили три комнаты от остальных, но я привыкла и люблю свой дом. Уже подходя к квартире, я вспомнила, что у меня не очень прибрано, но решила не комплексовать по этому поводу. У меня, в отличие от Немчинова, прислуги нет. Немчинов вошел и попросил разрешения осмотреть планировку квартиры. Ему стало интересно, как строили раньше. Я, конечно, разрешила и полезла в чулан за велосипедом. Вытащила велосипед и пошла сказать Немчинову, что если он удовлетворил свое любопытство, то мы можем ехать. Застала я Немчинова в комнате, которую гордо именовала кабинетом. На одной из книжных полок у меня стоит икона «Утоли моя печали», которой я в течение многих лет поверяю все мои горести. Немчинов стоял перед иконой и неотрывно смотрел на нее. Он был бледен, рот у него был открыт, а руки подрагивали.

– Можно я посмотрю икону? – попросил он.

– Конечно, можно.

Немчинов бережно взял икону, долго рассматривал лик Богородицы, а затем медленно перевернул. Сзади иконы выцветшими чернилами детской рукой когда-то была написана молитва: «Пресвятая владычица Богародица, Спаси меня грешную». Раньше я никогда не видела, чтобы люди теряли дар речи. Но сейчас, глядя на Немчинова, я поняла, что это не просто фигура речи. Когда Немчинов увидел надпись и прочитал молитву, он просто остолбенел. Он не мог произнести ни слова. К нам подошел Миша и поинтересовался, когда мы поедем домой. Немчинов даже не удосужился ответить. Он только спросил:

– Валентина Васильевна, у вас есть скайп? Мне надо срочно связаться с отцом. – Скайп у меня был. Мишка обрадовался, что у него будет возможность пообщаться с дедом. Я включила компьютер, и Вадим Витальевич набрал номер. На экране я увидела благообразного джентльмена, с удивлением разглядывающего мой интерьер и меня.