Беспокойное лето

– Вот так они живут, Виталий. У них все хорошо, – мне показалось, что Пантелей говорит искренне. – Ты пойми, может, в это трудно поверить, думаешь, я казнокрад и коррупционер, но Сосновск – это мой родной город и дело всей моей жизни. Твой Вадим для меня находка. Он – талант и честный человек. Наш город жил заводом, который в перестройку практически остановили. Люди остались без работы. Кто спился, а кто и помер. Все последние годы я добивался субсидий на восстановление завода и наконец добился. Будем восстанавливать завод и строить жилой микрорайон рядом с ним, чтобы людям было удобно. Мне твой Вадим позарез нужен, чтобы проект сделать. Он же, наверное, показывал тебе, какие коттеджи у нас построил. Коттеджи ладно, а какой парк! Люди не только из нашего города туда отдыхать приезжают, а из области. Я поначалу не понимал, зачем парк в поселке, если у каждого дома сад, лес рядом. А Вадим настоял. Сказал, что людям красота нужна и место для общения. Он такой ландшафтный дизайн заделал, глаз не оторвешь. Зверюшек из растений сделал, белочек мы прикормили, птичек. Люди не нарадуются. Это я все тебе к тому говорю, чтобы ты не сомневался: я Вадиму – друг. А приехал я совсем по другому поводу. – Пантелей помолчал.

– Приехал я к тебе, Виталий, чтобы о наследстве старого графа поговорить.

Откровенно говоря, я разозлился. Кто такой этот Пантелей, что он о себе воображает, что пытается лезть в наши семейные дела? Я решил сразу же пресечь разговор на эту тему. Пантелей, видимо, заметил перемену в моем настроении и быстро заговорил.

– Не сердись, Виталий, знаю, что вроде как не в свое дело лезу, только оно мое, как есть мое. Юрка Круглов, наследник, – сын мой. Боюсь я за него очень. Приехал, чтобы попросить, чтобы ты это наследство себе оставил. Юрка про меня не знает, так жизнь сложилась, но я всю жизнь только для него живу и деньги для него коплю. После моей смерти – ни в чем нуждаться не будет. И сейчас бы не нуждался, только мать его, Анна, денег не берет. Я вчера ночью с ней разговаривал, так она тоже тебя очень просит, чтобы ты наследство себе оставил. Ты сам знаешь, что такое сына потерять, мы боимся, что тот же злодей его порешит.

– Ты знаешь, кто он, этот злодей?

– Знаю, но доказать ничего не могу, потому и приехал.

Мне стало плохо. Неужели Вадим все-таки прав и все дело в наследстве? Почему удар пришелся на Сержа? Грозит ли опасность Вадиму и Мишелю? Сердце забилось быстро-быстро. Пантелей достал из портфеля какое-то лекарство и стал совать мне.

– На, выпей, не бойся, Анна, сестра твоя, для тебя собрала, она врач. Вчера Анатолий звонил твоему эскулапу, и Аня про твое сердце все у него выспросила. Выпей, хуже не будет, Аня – врач, причем врач от Бога.

Не знаю почему, но лекарство я выпил. Действительно, довольно быстро стало легче. Я предложил Пантелею выпить коньяка, но он категорически отказался – оказывается, Аня особенно настаивала, чтобы спиртного мы не пили. Тогда я попросил Пантелея рассказать все с самого начала.

– С чего начать-то? Начну с себя. Я в молодости по комсомольской линии пошел, секретарем комитета комсомола на заводе работал. Это сейчас я дед старый, а тогда – девки по мне сохли. Вот однажды на вечере, посвященном очередной годовщине Великого Октября, на меня положила глаз дочка первого секретаря горкома партии. Мне поначалу она тоже приглянулась, начали мы с ней гулять, но о женитьбе я тогда не думал. А вот отец ее об этом как раз подумал. Вызвал к себе и поставил вопрос ребром. Если женюсь на его красавице, обещал карьеру мне обеспечить и на походы налево глаза закрыть. То, что дочка его слаба на передок, он отлично знал и не скрывал, потому и мне свободу давал. Единственное, чего сказал, не простит – так это развода. Тогда развод на карьере крест ставил. Я подумал, подумал, выхода у меня особенно не было, если бы не женился, тесть бы мне кислород по всем направлениям перекрыл. Ну я согласие на брак и дал. Поженились, первое время было ничего, а потом супруга моя гулять начала, пить. В общем, я старался дома не бывать. Раз пошел к знакомой врачихе, а у нее подруга сидит – Анечка. Она тогда только с первым мужем развелась. Я как увидел Анечку, сразу же влюбился.

Пантелей открыл портфель и достал старую фотографию. На ней я узнал усадьбу моего прадеда – старого графа, графиню и их детей. Такой фотографии у меня не было.

– Вот, видишь, это Соня, бабушка твоя, а рядом с ней, за ее спиной, – Федор, из-за которого теперь весь сыр-бор. А вот посмотри, это Анечка в молодости. – Пантелей достал еще одну фотографию из портфеля. Я обомлел. С фотографии на меня смотрела повзрослевшая Соня.

– Фотографию с прадедом я случайно у Ани увидел, сравнил ее с Соней и все понял. Фотографию я себе забрал и спрятал, в те времена дворянские корни сильно могли жизнь попортить.