Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона

Нет, в приказ о немедленном аресте представительницы семейства Филек не поверили, по крайней мере сначала. А когда дошло, логично впали в ужас.

Тот факт, что их повезут не в городскую тюрьму, а в герцогский замок, чьи казематы куда надёжнее, а стража совершенно неподкупна, вообще в истерику вверг.

Только слушать завывания никому не хотелось, удерживать рвущихся на свободу заговорщиц — тоже. Итогом этого нежелания стал новый золотой шар и приказ:

— Замолчать! Замереть!

Леди подчинились мгновенно. Просто взяли и застыли двумя растрёпанными статуями.

Парня, чьё имя я так и не узнала, тоже «заморозили». Но не потому что истерил, а просто за компанию.

А мы после некоторых выяснений и короткого разговора с хозяином заведения отправились-таки обедать. И даже отсутствие аппетита нам не помешало.

Правда, прежде чем сесть за стол, Вернон пожелал проверить мою ауру. Для чего приблизился на расстояние шага и заставил смотреть в глаза.

Я точно знала, что всё в порядке, но желанию сотрудника управления магического надзора не противилась. И совершенно растерялась, когда брови разглядывающего мою ауру Вернона резко взлетели вверх, а рот изумлённо приоткрылся.

Следующим поводом растеряться стало тихое, но веское:

— Дантос, подойди ближе.

Их светлость, который стоял совсем рядом, мгновенно встревожился и подчинился, а Вернон заозирался, в явном стремлении проверить пространство на предмет лишних ушей.

Потом понизил голос до шепота и сообщил серьёзно:

— У Астрид изменения в ауре.

— Это как? — нахмурился герцог. — Почему?

Я тоже нахмурилась, но вопросов задавать не стала. Замерла, давая Вернону возможность взглянуть на мою ауру ещё раз, и навострила уши, чтобы услышать:

— У неё строение основного узора поменялось.

— Какого ещё узора? — буркнул Дан.

— Основной узор показывает, к какому биологическому виду относится существо, — пояснил наш магически одарённый друг после паузы. — До некоторых пор, когда Астрид пребывала в этой форме, узор её ауры полностью соответствовал узору ауры человека.

— А теперь? — не выдержав, подтолкнула я.

— Теперь в нём появились элементы, которые очень похожи на элементы, зафиксированные у оборотней. Ну и некоторые символы из драконьего узора просматриваются, причём довольно чётко.

Я… нет, не удивилась.

Вместо этого в памяти всплыл момент разговора с Нириэлем и слова о том, что я «пока первая и единственная обладательница нового дара». Ещё вспомнилось, насколько внимательно ушастые на меня смотрели. И отдельно — как таращился их главный, Арманитинэль…

— А раньше этих изменений не было? — спросил Дантос.

— Возможно, и были, но я же не каждый день ваши ауры смотрю. К тому же, судя по всему, изменения происходили очень постепенно, а вот такие, постепенные, заметить труднее всего.

— А эльфы увидеть эти изменения могли? — поинтересовалась я.

Вернон задумался на миг и кивнул.

— У эльфов, насколько нам известно, спектр чтения аур шире, — сказал он. — И видят эльфы более детально. Более чётко и выпукло.

Я поморщилась, а потом вздохнула. И хотя всё было понятно, спросила:

— Получается, что я оборотнем становлюсь?

— Полагаю, уже стала, — отозвался брюнет. — Но так как процесс сложный и специфический, в ауре проявляется с запозданием. И да, получается, что ты больше не метаморф.

Желание тихонечко взвыть я в себе задушила. Нет, «отлучение» от народа метаморфов грусти не вызвало, но слово «оборотень» чуть-чуть напрягло. Просто оборотни — это большие и страшные волки, а я… дракон. Причём маленький и красивый!

Назвать меня оборотнем? Ну, наверное, можно, но…

Я вообразила себя стоящей рядом с матёрым, оскаленным, подранным волком и сильно скривилась. А Дантос, который, судя по всему, эту мысль уловил, наоборот, заулыбался.

Пришлось строго погрозить светлости пальцем, притворно надуть губы и гордо направиться к столику.

Да, я понимаю, что смешно, но давайте без грязных инсинуаций? А то мало ли, вдруг у меня комплекс неполноценности разовьётся? Вдруг я сейчас возьму и тяжелую моральную травму получу?

…Минут через пять, ровно в тот момент, когда наше трио приступило к поеданию салата, на пороге ресторанного зала возник невысокий, пузатый, очень солидный мужчина. И пусть мы были не знакомы, пусть прежде я никогда его не видела, сразу определила — это мэр.

Бросив шокированно-испуганный взгляд на застывших посреди зала леди, он сделал несколько торопливых шагов к нашему столику, но был остановлен резким жестом их светлости.

Подчинился. Но, несмотря на разделяющее расстояние, открыл рот в явной попытке что-то объяснить.

Только Дантос слушать не желал. Он сделал ещё один запрещающий жест и указал на дверной проём. Герцог Кернский предлагал мэру убраться из «Остролистого плюща» немедленно, и я эту неприязнь понимала.

Да, мэр понятия не имел об истинных планах семейства Филек, но он им подыгрывал! Он принял от Филеков деньги и посмел намеренно пудрить Дантосу мозги.