Беспокойное сокровище правителя

- Дар ему заблокировали за сам факт применения его против тебя. А за то, что он планировал, я сам с ним разобрался. По мужски. Без всякой магии.

- Мне близняшки рассказали,- кивнула я, испытывая странное удовольствие.

За меня ещё никто никогда никого не бил. Умом я понимала, что это неправильно, что дракой ничего нельзя решить - это, и многое другое, моим братьям внушалось не единожды, когда из школы сообщали, что они снова с кем-то подрались. И тогда мне казалось, что да, драка - это плохо, нужно стараться решать всё мирным путём. Цивилизованно. Но вот моему обидчику набили морду - и где она, моя цивилизованность? Исчезла без следа, а удовольствие осталось.

Мы помолчали. О чём думал Ростислав, я не знала, а сама я разрывалась между желанием встать и уйти, придумав себе какое-нибудь «важное дело», и остаться и расспросить о вчерашнем поцелуе. Ни на то, ни на другое решимости не хватало, и потому я сидела, делая вид, что высасываю последние капли сока из стакана, понимая, что на что-то всё же нужно решиться, не сидеть же так вечно! И Ростислав тоже молчит. Хоть бы что-нибудь сказал!

И именно в этот момент он протянул руку, забрал у меня несчастный, уже высосанный досуха стакан, а потом взял мою ладонь в свою. И от этого прикосновения по моей спине забегали мурашки, а под ложечкой что-то сжалось. И это при том, что прежде Ростислав меня и на руках таскал, и приобнимал, и на коленях качал, не говоря уже о том, сколько раз за руку брал - и я ничего подобного не чувствовала. Да что со мной случилось-то?

- Думаю, нам всё же стоит поговорить о том, что произошло вчера,- мягко проговорил он.- И я не о твоём путешествии. Я о поцелуе.

- Да,- пискнула я, соглашаясь, потом откашлялась. И куда голос подевался, только что ведь болтала без проблем.

- Ты, наверное, удивлена, почему я это сделал? - Я отчаянно закивала головой, не решаясь снова что-то сказать, вдруг голос опять подведёт.- Я поцеловал тебя, потому что давно об этом мечтал.

Вот теперь я поняла, что значит выражение «челюсть упала». Нет, на самом деле она никуда не падала, но рот у меня определённо приоткрылся от такой новости. Даже неловко стало, и я поспешила его закрыть, но мужчина заметил. Он вообще очень наблюдательный.

- И почему ты так удивлена? Я - молодой, здоровый, гетеросексуальный мужчина. Ты - очень привлекательная юная девушка, живущая в моём доме. Нет ничего странного в том, что я испытываю влечение к тебе. Но, судя по твоему удивлённому взгляду, подобное тебе и в голову не приходило. Интересно, почему?

Удивлённый взгляд? Да у меня, наверное, глаза сейчас вывалятся, как у мультяшных персонажей, настолько ошеломили меня слова Ростислава. Правитель магов и... Ия!

- Но... вы же никогда... я и подумать не могла...

- Да, я никак не показывал своё влечение. А как иначе? Я пообещал, что ты будешь учиться, что никто не станет тебя ни к чему принуждать. И что бы ты подумала, если бы я вдруг начал оказывать тебе знаки внимания?

Что он меня обманывает. Вслух я этого не произнесла, но мы поняли друг друга без слов.

- Ты будешь учиться, Вика,- твёрдо сказал Ростислав, чуть сжав мою ладонь, словно подчёркивая важность своих слов.- Где захочешь и сколько захочешь, получай хоть пять высших образований - я поддержу и помогу тебе. То, что остальные девочки учиться не пошли, предпочтя замужество и детей,- это их личное решение. Ни одну из них ни к чему не принуждали, у всех был выбор.

- У них мозги промыты,- буркнула я.

- Можно и так сказать. Они видят своё предназначение в возрождении вида, к которому принадлежат, для них это на самом деле очень важно. Это сродни чувству патриотизма, заставляющему людей вставать на защиту своей Родины и отдавать за неё жизнь. Но никакого специального влияния, вроде ментального внушения, на них не оказывалось, как ты знаешь, это под запретом.

- И что же теперь будет? Ну... теперь...

- Я же сказал - ты будешь учиться. Ничего не изменится.

Ага, «не изменится»! А что мне теперь делать со всеми этим новыми и странными ощущениями? Вряд ли для меня всё останется как было. К тому же, у меня был ещё один вопрос.

- А если вы... если я вам... в общем, нравлюсь,- чуть язык себе не откусила, выдавливая эти слова, сама в них не веря,-то почему вы разрешили Арсению за мной ухаживать?

- А как я мог ему запретить? Он ведь тогда сказал правду - у нас у всех равные возможности. И он был в своём праве, оказывая тебе знаки внимания, и пока не пытался перейти черту, я не имел морального права ему мешать. Я знал, что ты твёрдо настроена учиться, и не видел в Арсении особой опасности, тем более что никаких, даже самых лёгких признаков влюблённости в тебе заметно не было. Я же не знал, что он пытается на тебя воздействовать ментально.

А ведь он прав. Меня саму удивляло, что стоило Арсению уйти, как наваждение исчезало - и это самое наваждение было таким в самом прямом смысле. Всё, что я знала о влюблённости из книг, фильмов и рассказов Маринки, не было похоже на то, что испытывала я. Теперь хотя бы понятно - почему.

И тут я ещё кое-что вспомнила.