Беспокойный

За дверью обнаружилось абсолютно пустое, тускло освещенное кубическое помещение все из того же серого бетона со следами аккуратной, дощечка к дощечке, деревянной опалубки. Помимо входной двери, здесь было только одно отверстие – прямоугольная яма в полу у противоположной стены. Сделав еще шаг, Сергей убедился, что это не яма, а наклонный бетонированный желоб, вроде тех, по которым ссыпают в погреб картошку или, например, уголь.

– Туда, – указав электрошоковой дубинкой на это немудреное устройство для перемещения грузов, коротко распорядился охранник.

Сергей, по-прежнему движимый любопытством, предпринял то, что у солдат срочной службы называлось «включить дурака», – сделал вид, что не понял команды, и вместо того, чтобы сбросить в яму тело Захара, двинулся к ней сам. Он надеялся, что со стороны это выглядело довольно натурально: в конце концов, он идет туда, куда ему указали, и не его вина, что охранник, поленившись лишний раз шевельнуть языком, подал живому роботу некорректную команду.

Наклонная плоскость желоба оказалась короткой, что позволяло видеть находившееся внизу помещение. То есть увидеть Сергей смог только трупы – голые, числом никак не менее полутора десятков, мужчины и женщины вперемешку, они лежали беспорядочной грудой, вот именно как ссыпанная в подвал картошка или дрова. Но они были неплохо освещены, из чего следовало, что там, внизу, не могила, не ров и не известковая яма, а именно помещение, в котором горит свет, – видимо, отнюдь не конечная, а всего лишь пересадочная станция на длинном пути в небытие. – Блин, ну до чего ж вы задолбали! – с огромным чувством произнес охранник, мгновенно утратив сходство с боевым киборгом из фантастического фильма. Голос у него был гнусавый и раздраженный, а говор рязанский, окающий. – Глаза б мои вас, уродов, не видели… Ну, куда, куда лезешь, зомби ты хренов! Рано тебе туда, погоди… Стоять, кому говорят! Не ты, баран! Его туда кидай!

Развязное, явно неуставное и противоречащее инструкциям и правилам внутреннего распорядка поведение охранника окончательно убедило Сергея в том, что их здесь никто не видит и не слышит. Больше не притворяясь «хреновым зомби», он спокойно, неторопливо огляделся по сторонам и повернулся к охраннику.

– Ну, хорошо, – сказал он спокойно, – сброшу я его туда, в эту кучу… А потом что?

– Да то же, что и всегда, – так же спокойно, словно они сидели рядышком на завалинке, лузгая семечки, откликнулся охранник, явно выделявшийся даже среди своих коллег особенными умом, сообразительностью и быстротой реакции. – Пригонят вагонетку, забросят туда и – в провал, в похоронную, значится, ка… Э! – воскликнул он вдруг, осознав наконец, с кем разговаривает, и схватился за автомат. – Ты чего это, а?!

– X… на! – с огромным удовольствием ответил на поставленный вопрос капитан Казаков и от всей души врезал кулаком по пластиковому забралу.

Явно не ожидавший такого поворота событий вертухай отлетел к двери, ударившись об нее лопатками и затылком. Прозрачное забрало треснуло наискосок, на его внутренней поверхности, как раз в районе носа, возникла большая мутно-красная клякса, но сознания он не потерял.

Дверь, по счастью, открывалась вовнутрь, и это незначительное на первый взгляд обстоятельство, возможно, спасло Сергею жизнь. Дверь была не заперта, и, если бы она открывалась наружу, охранник мог своим весом распахнуть ее и вывалиться в коридор. Тогда расстояние между ним и Казаковым увеличилось бы почти на целый метр. Лишний метр – это лишняя секунда или хотя бы доля секунды. А доля секунды, если человек прошел соответствующую подготовку и привык больше полагаться на рефлексы, чем на свое медлительное сознание, может многое решить.

Охранник был человек тренированный и явно привык всегда и во всем полагаться именно на рефлексы, помимо которых похвастаться ему было явно нечем. Он не потерял ни сознания, ни автомата, но лишней доли секунды у него не было, и объект номер Б5/18-1453 снова ударил его по голове раньше, чем он успел навести оружие в цель.

Удар нанесли обутой в тяжелый кирзовый ботинок ногой, да и упомянутый объект тоже был не лыком шит. Подбородочный ремень лопнул с негромким треском, матово-черный, похожий на немецкую каску шлем, бренча по цементному полу, слетел с головы, половинки оторванного, расколовшегося забрала с дребезгом разлетелись в разные стороны и завертелись на полу, как парочка миниатюрных пропеллеров.

Охранник зашарил ладонью вокруг себя, пытаясь нащупать рукоятку автомата. Автомат по-прежнему висел на переброшенном через его шею ремне, но его отбросило за спину, и, лежа на нем, оглушенный вертухай никак не мог отыскать свое табельное оружие.

– У тебя что, голова сплошь костяная? – с искренним изумлением сказал ему Сергей. – Или это я потерял квалификацию?

– Урою, падла, – пообещал охранник и, подобрав с пола электрошоковую дубинку, шатаясь, выпрямился во весь рост.

Он шагнул вперед, между контактами на конце дубинки знакомо заплясала злая голубая молния.