Беспокойный человек

Вдали, среди бескрайных полей, показались крыши большого села. «Газик» мчался, разбрызгивая лужи, обгоняя подводы и грузовые машины. Настя и не заметила, как они оказались на широкой улице села. Большие, крепкие дома стояли в палисадниках, полных весенней зелени.

Малинина встретилась им на улице — она как раз шла на скотный.

Дед Антон вылез из машины и, здороваясь, приподнял картуз.

— Здравствуйте, Прасковья Андреевна! — сказал он. — К вашей милости!

Малинина, чуть-чуть наморщив брови и стараясь догадаться, откуда они, поглядела на него и на Настю.

— Что скажете? — вежливо спросила она.

— Да вот, вишь, голова, вроде как послы к вам!

Настя, покраснев, дернула деда Антона за рукав. Дед Антон, вопросительно приподняв брови, обернулся к Насте.

— Дедушка Антон, ты что же, как ее называешь-то? — быстро зашептала она. — Ведь герой… орденоносец… а ты — «голова»!..

Малинина, услышав это, рассмеялась:

— Ничего, дочка! Герой, орденоносец — ну, правда, это так. Но да ведь я все-таки и колхозница, такая же, как и вы… Как зовут-то вас, дедушка? Откуда вы?

Дед Антон коротко объяснил, откуда и зачем они приехали к ней.

— А отчего же это вы ко мне, Антон Савельич? — спросила она. — Ведь все в первую очередь в Караваево едут. Там хозяйство показательное. Там и коровы побогаче!..

— Эко ты, голова! — возразил дед Антон. — Да ведь то совхоз, а нам интересней посмотреть хозяйство колхозное. Нам что к делу поближе. У вас колхоз, и у нас колхоз. Что вы сделали, то и мы можем сделать. А что ж нам Караваеве?.. По совхозу-то наши доярки, пожалуй, и равняться не захотят. Поди-ка, поговори тогда с ними!

— Мы вашу книжку читали, — застенчиво добавила Настя. — У вас ведь тоже коровы очень хорошие!..

Малинина слушала их с улыбкой, и голубые глаза ее тепло светились.

— Ну что ж, пойдемте. Пообедать вам соберу, — сказала она, — а потом уж и на ферму…

Но и дед Антон и Настя запротестовали в один голос: не хотят они обедать, они в столовой обедали, они только и ждут, чтобы на ее ферму поскорей попасть!

Доярки уже начали дойку, когда дед Антон и Настя вслед за Прасковьей Андреевной вошли в коровник.

— Не помешаем доить-то? — спросил дед Антон. — Говорят, коровы чужих не любят, беспокоятся…

— Ну! — усмехнулась Малинина и махнула рукой. — Они у нас и внимания не обращают ни на кого! Это в Караваеве, у Станислава Иваныча Штеймана, даже доярки, и те в коровнике шёпотом разговаривают — громко говорить нельзя, вишь, «коровки от корма отвлекаются, расстраиваются»… Станислав Иваныч с ними — как с детьми. И никого чужого в коровник не пускает. Ну, а у нас коровы попроще — кто хочешь приходи, они даже не оглянутся! Ведь у нас разве вы одни? Тут народу отовсюду побывало, и из соседних колхозов и из городов экскурсии тоже бывают. Даже из-за границы приезжали — чехи, румыны. Наши коровы привычные!

Настя горячими глазами разглядывала коров, стоявших у кормушек.

— А вы что ж, ай не пасете? — спросил дед Антон. — В стойлах держите?

— Пасем, а как же! — ответила Малинина. — Да пасем недалеко, в обед пригоняем. Подкормить надо. Тут и подоим и покормим. А потом опять на пастбище. До ужина. А если не подкармливать, то как же? На лугах-то еще взять нечего. Дойным коровам корму много надо. Ведь у коровы, сам знаешь, молоко на языке…

Дед Антон сдвинул картуз на брови.

«Да-а… А у нас кормов еле-еле до выгона хватает. И мы же с коров спрашиваем! Эх-ма! Отстали мы!»

Но вслух он этого не сказал, только невнятно крякнул.

Коровы были одномастные — светлосерые, голубовато-серые, жемчужно-серые… Крупные, упитанные, они держались очень спокойно и важно и шумно жевали клевер, слегка отмахиваясь хвостами от мух.

— Вот та самая наша рекордистка Волшебница, — объясняла Малинина, показывая коров, — которая по двенадцать тысяч с лишним килограммов молока дает. Вот Вычегда — около восьми тысяч дает. А вот наш первотелочек!..

Прасковья Андреевна любовно погладила огромную, как печка, корову. Настя восхищенно улыбнулась:

— Вот так первотелочек! А, дедушка Антон?

— Да-а… — качнул головой дед Антон. — Нам таких не мешало бы!

— Не дело, не дело! — вдруг повысила голос Прасковья Андреевна, увидев, что скотник прямо с вил подает клевер в кормушку.

— Да я ведь гляжу! — ответил скотник.

— Все равно не дело! Корова взмахнет головой — вот и напоролась! Не дело!..

Пока Малинина говорила со скотником, дед Антон и Настя шли мимо стойл.

— Запиши, — говорил дед Антон: — во-первых, коров прикармливают. Во-вторых, в большой чистоте содержат. Канавки, видишь, сделаны — для стока. Пол сухой, теплый. Окна протертые. И еще запиши: доярки корма не носят, им скотники на подвесных крюках подают. И воду не таскают: у коров поилки. Ну, это-то можешь и не писать — будем новый двор строить, обязательно такие поилки сделаем. Я об них и так не забуду!..

Обошли всю молочную секцию. Дошли до телятника.

— Там вроде и смотреть-то нечего, — сказала Малинина, — телята на пастбище.