Беспокойный возраст

— Сегодня я угощал вас.

Он держался довольно крепко.

За спиной Бражинского уже стоял пожилой официант, укоризненно покачивая головой:

— Не хватит ли, молодые люди?..

— Н-не ваше дело! Получайте свои луидоры и… убирайтесь, — промямлил Юрий.

— Ая-яй, — вздохнул официант, ставя на поднос пустые тарелки. — Молодежь-то, молодежь… Как не стыдно! — И в сторону: — Вот сопляки-то!

Бражинский схватил Максима за рукав:

— Ты не уходи! Слышишь? Ты должен с нами еще выпить.

— Пусти, — вырвал руку Максим.

— Не пущу, — повторил Бражинский и крепче вцепился в его рукав. — Ты в милиции еще не был? В вытрезвителе? Эх, ты… Чистоплюйчик… — Бражинский захохотал.

— Оставь! — с силой вырвал руку Максим и резким движением опрокинул бутылку с вином. Тоненько, пугливо зазвенели бокалы.

— Мальчики, мальчики… перестаньте, — встала между Бражинским и Максимом не на шутку перепуганная Элька.

Неизвестно, чем кончилась бы эта вспышка, может быть крупной ссорой. Могло случиться, вся подвыпившая компания действительно попала бы в милицию, но в эту минуту Элька радостно захлопала в ладоши:

— Вон Аркадий! И Миша. Они нас ищут. Браво, браво! Миша! Мишка! Аркадий! Мы здесь…

Максим взглянул в ту сторону, куда показывала Элька. От двери к их столику направлялись двое мужчин. Бражинский выпустил руку Максима и сразу как-то весь подобрался. Юрка ликующе взвизгнул «Ур-ра», но Леопольд поспешил утихомирить его:

— 3-замолчи, младенец!

Казалось, он приготовился встречать большого начальника. Об Аркадии (Максим заметил это раньше) Леопольд говорил с подобострастием, как о непререкаемом авторитете.

— Макс, как удачно, — сказала Элька. — Вот мы и познакомим тебя с Аркадием Семеновичем и Мишей Беехлебновым. Не уходи, прошу тебя.

Тем временем к столику подошли двое. Один — широкоплечий толстяк с копной черных курчавых волос — Аркадий, другой — в сером, с иголочки костюме, плотный крепыш, загорелый, голубоглазый, с широким лицом и большими, рабочими руками. Он добродушно и застенчиво улыбался.

Максим догадался — это и есть тот целинник, не то тракторист, не то слесарь, о котором так глумливо отзывался Бражинский.

Аркадий держался важно, с достоинством. Он словно нарочно, для большей солидности, выпячивал толстый, обтянутый зеленым свитером живот, держал руки в карманах. Голова у него была круглая, как футбольный мяч, губы толстые, нос с горбинкой, с малиновым бликом на кончике, а веки сильно припухшие, воспаленные, как после многих бессонных ночей; острыми угольками беспокойно и недобро светились черные, чуть навыкате глаза.

На восторженное, почти подобострастное приветствие Бражинского, на радостное, с кокетливым хихиканьем восклицание Эльки «Аркаша! Дядечка, милый!» Аркадий ответил снисходительным поклоном и легким кивком Максиму. Над пухленькой, с алыми ноготками рукой Эли он склонил всклокоченную голову, жадно присосался к ней толстыми масляными губами. На Юрку он покосился брезгливо и даже не ответил на его пьяное бормотание.

— А, эпикурейское племя! Вы, я вижу, принялись за дневное возлияние, не дождавшись меня, — усаживаясь на придвинутый Бражинским стул, проговорил Аркадий. — В такой обильной мере не одобряю… Я за чистые нравы… Это все вы, Леопольд.

— Аркадий Семенович, мы совсем немножко, — стал всерьез оправдываться Бражинский. — Так сказать, в честь нашего друга… Максима… У него сегодня большой день. Он получил диплом инженера.

— М-м… Это действительно событие… Repeticio est mater studiorum [2], не так ли? Похвально, очень похвально, — протянул Аркадий, все время ероша пальцами и без того вздыбленные, свалявшиеся, как баранья шерсть, волосы.

— Познакомьтесь, Аркадий Семенович. — Бражинский вновь обрел джентльменские манеры. — Это Максим Страхов — сын того Страхова, знаете… что ведает всеми промтоварными точками…

— А в тех многоточиях tutti frutti [3] — самые приятные вещички, разъедающие невинные души людей, — захихикал Аркадий.

Он так и сыпал залежалой латынью, итальянскими и французскими присловьями. За намек на будто бы доходную должность отца Максиму захотелось схватить Бражинского за шиворот и ударить. Но появление незнакомых людей немного отрезвило его, и он сел на свое место.

Аркадий скользнул по нему косым насмешливым взглядом:

— Узнаю. Святая доверчивость… Открытые глаза, вера в то, что везде рассыпаны алмазы и медовые пряники… Выходите, значит, на широкую дорогу? Благословляю, молодой человек! Шагайте смелее и обязательно делайтесь положительным героем… — Голос у Аркадия был скрипучий и какой-то нудный. Аркадий тут же отвернулся от Максима, не удостаивая его больше своим вниманием, и продолжал: — Элен, я зашел к вам домой, чтобы узнать о вашем новом выступлении, и вот застаю у вас эту мать-природу… Михаила Михайловича Бесхлебнова, — Аркадий кивнул на белобрысого румянощекого парня. — Это воистину tabula rasa [4]. М-м… нетронутая целина! Так вот… Мы вместе стали разыскивать вас.

Эля притворно-стыдливо опустила глаза, но тут же придвинула еще один стул, сказала добродушно улыбнувшемуся Бесхлебнову:

— Присаживайся, Миша.