Бесполезная жена герцога южных земель

Существенный прогресс по сравнению с первой встречей и жесткими условиями. Но я продолжаю ломать голову, что зачем вообще был нужен этот брак. Раз от существенного приданого герцог отказался, то нужны были ему для развития южных земель не деньги? Что тогда? Связи Евиного папеньки?

После обмозговывания всей ситуации, этот вариант кажется каким-то смешным. Уж племянник императора, за которым возвышается сам монарх, какую сделку он не сможет заключить?! Кто настолько будет смелым, что позволит себе покрутить носом и отказаться?

Еще больше сомневаюсь в то, что двигали заботливым венценосным дядюшкой исконно добрые намерения старого сводника. В раки он хотел женить племяша ради одного лишь потомства, как бы грубо это не звучало.

После устранения недопониманий с Гленом, могу сказать, что неприязни он ко мне очевидно не питает. Мы не друзья, но и не враги. Из того, что стало известно, у него явно фобия прикосновений, а это значит, что мое подозрение о том, что причиной отселения меня в пристройку может быть наличие любовницы у герцог лишается всякого смысла.

Если причина не в том, что это может расстроить его любимую, то что тогда стало руководствующим фактором не дать герцогине поселиться в главном здании поместья? Не привлекаю как женщина — это вряд ли, я же не прошу близости, а покои выделить противоречий здесь с основной посылкой не возникает. Сколько не думала, а мотивов муженька мне не понять.

Много информации о недавно присоединенных к империи южных землях мне найти не удалось, Эмили и остальные горничные родом отсюда, но и их рассказы не дали мне всей полноты картины, однако, они стали источником информации получше старых вырезок из газет и пространных книг.

13

— Ваше сиятельство.

Одна из присланных Гленом горничных — Клер — прерывает в мою послеобеденную сиесту. В одной руке у меня бокал домашнего лимонада со льдом, полулежа на новеньком шезлонге на веранде я уныло наблюдаю за тем, как битый час кружится вокруг обвивающих деревянную изгородь цветов трудолюбивая пчела.

— А?

— Ваша почта.

— Почта? — одно это слово пробуждает мой интерес. Разве я не метафорическая родственница полковника, которому никто не пишет? За полтора месяца жизни на Юге мне еще не было адресовано ни строчки.

— Из-за того, что какое-то время повстанцы блокировали горный перевал часть писем прибыла только сейчас.

Горничная оставляет поднос с низкой стопкой конвертов на стоящем рядом столике, делает реверанс и удаляется. Вот это выправка у нее, малышке Эмили до подобного сервиса еще учиться и учиться, чем она, впрочем, и занимается, поскольку остальные служанки Клер, Иша и Дакота, оказавшиеся в моем распоряжении после того, как Фрида потерпела крах, взялись за нее основательно. Понимаю их, мне тоже от нечего делать и такое не слишком приятное занятие — безвозмездно обучать других — пришлось бы по душе.

Первое письмо от отца Евы, северного маркиза Оскара Эверетта, стального магната и толстосума, дата отправления на нем следующий после свадьбы день. Если кратко, то папаша долго изгаляется во всяких светских приличиях, прежде чем перейти к сути. Зная свое чадо как собственные пять пальцев, отец настрого запрещает Еве, то бишь мне, действовать рискованно и опрометчиво, советует во всем слушаться мужа и не устраивать сцен. А еще жестко заявляет, что в случае развода назад он дочь не примет.

Ну и ну! Это что же получается? Дорогой родитель, отдал в лапы непонятно кого кровиночку и все, ручки умывает? А если брак этот развалится без вины Евы, то, как прикажешь быть?

Если исходить из сложившегося по кусочкам воспоминаний словно какой-то паззл образа отца этого тела, вряд ли маркиз Оскар так уж серьезен в том, чтобы отказаться от дочери. Пугает, возможно. Потому что и его запугали? Или предложили такие условия, что сложно отказаться, вот он и отдал Еву на откуп в руки императора и его племянника, поэтому теперь боится, что дочурка подведет?

Бизнесмен на то и бизнесмен, что прежде всего его волнует прагматизм и выгода, а потом уже все остальное. Пожалуй, это главный недостаток Евиного папеньки. И это не может не беспокоить. Если, как говорит Глен, через полтора года мы с ним мирно разведемся, то не продаст ли меня — вернувшуюся под его опекунство дочь — маркиз Эверетт кому другому?

Я вздыхаю, принимая факт, что хорошенько все следует обдумать, хотя бы время есть, полтора года точно, и берусь за следующее письмо. А, снова из столицы. Кто-то из друзей предыдущей Евы то ли глумиться, то ли действительно искренне волнуется за ее житие в далеком крае, по тону начертанных на бумаге слов не ясно. На него можно ответа не посылать.

Идем дальше.

Приглашение на чаепитие от местной дворянки. Интересно. Состоится через три дня. Вот и пожалуйста, кто сказал, что на юге светской жизни мне не видать? Я так надеялась, но получите-распишитесь, социализироваться зовут, затворницей прикинуться не получится.