Беспорядочные связи

После бесконечно долгого, как показалось Миранде, пути она ступила в ледяную воду, и это сразу вывело ее из оцепенения. Боже, неужели тот самый ручей, в который она упала вчера? Вчера? Вся ее жизнь вывернута наизнанку всего за двадцать четыре часа? Тихое ржание лошадей говорило о том, что они недалеко от домика Коула. Зачем он привел ее сюда? Неужели Коул все-таки замешан в преступлениях?

Крейн поволок ее к фасаду дома. Красный «форд» стоял на том же месте, однако грузовичка Буббы видно не было. Вчера он возвращался домой уже в сумерках, примерно в половине седьмого. Миранда понятия не имела, который теперь час: деревья заслоняли солнце. Но она все равно не умеет определять время по солнцу. Сейчас, должно быть, около трех.

Ей показалось странным, что Крейн повел ее к входу со стороны фасада. Они могли бы войти и со двора. Коул говорил, что Бубба никогда не запирает дом, и Крейн, очевидно, это знает. Вместо того чтобы пройти прямиком через двор, Крейн почему-то протащил ее до тропинки, тянувшейся к дому от подъездной аллеи. Палисадник и большая часть дома находились в тени старого развесистого дуба, которым Миранда восхищалась накануне.

Правда, сейчас на стволе она заметила красную ленту, которой раньше не было. Весьма любопытно.

Девушка пригляделась и застыла на месте. Крейн, будто ничего другого и не ожидал от нее, тоже остановился. Под лентой на стволе, на уровне глаз Миранды, были вырезаны буквы «К + Р». Кто его следующая жертва? Она?

Миранда чувствовала, что Крейн смотрит на нее. Она заставляла себя идти дальше, но не могла сдвинуться с места. Почему он вырезал не «М»? Только три человека звали ее Рэнди. Мама, Мелани и Коул. Что это? Догадка? Не может быть…

Глава 21

Ледяная сырость комнаты для допросов пробирала до костей. Коул и Рик несколько бесконечных минут, молча, не двигаясь, смотрели друг на друга, глазами объясняясь один другому во взаимной ненависти и недоверии. Оглушающую тишину комнаты нарушало лишь их дыхание. Из-за стены доносился гул – очевидно, работал кондиционер или обогреватель. Правда, ни в том, ни в другом не было необходимости– день выдался теплый, но и не жаркий. Однако Коул, находившийся в закрытом помещении, был рад, что ему вообще есть чем дышать.

Коул понял, что это не официальный допрос. Ничто из того, что будет здесь сказано, не войдет в протокол. Это было сведение личных счетов, а причину ему предстоит выяснить.

Намерения Рика Милано были ему ясны. Он дал понять, кто здесь главный. И держался с тем же апломбом, что и в клубе, когда пришел допрашивать Коула на следующий день после первого изнасилования. Самонадеянный полицейский вел себя, как мальчишки на детской площадке, разве что только не кричал подобно им: «А я что-то знаю! А я что-то знаю!» И Коул, как бывало в детстве, сразу разозлился и приготовился дать отпор.

Рик, обойдя вокруг стола демонстративно небрежным шагом, устроился на стуле напротив.

– Итак, ты наконец там, куда тебя следовало отправить еще десять лет назад, – заговорил он с едва сдерживаемым волнением в голосе.

– Что тебе известно о событиях десятилетней давности? – подозрительно поинтересовался Коул.

– Больше того, что тебе хотелось бы утаить, – холодно улыбнулся Рик и замолчал, ожидая, когда на его самоуверенного визави снизойдет понимание. Но в лице того читалась только явная воинственность. Рик начинал терять терпение. – Фамилия Милано тебе о чем-нибудь говорит? – Боже, неужели он настолько бесчувственная скотина, что даже не запомнил имя девочки, жизнь которой загубил? – думал Рик.

– Да, так зовут одного заносчивого придурка, с которым мне довелось познакомиться, – огрызнулся Коул. Полицейский, должно быть, имеет в виду нападение на девочку из его школы. Это был единственный раз в жизни, когда он нарвался на крупные неприятности. Вернее, когда его несправедливо обвинили. Девочку звали Эрикой. А вот какая у нее была фамилия? Он вообще не замечал ее до того праздничного мероприятия. И на свидание пригласил только потому, что она выставляла себя на посмешище, вешаясь ему на шею. Они вместе играли в спектакле, значит, он должен был слышать ее фамилию. Эрика Милано? Возможно? О Господи. Как же он сразу не сообразил?

Рик, в ярости стиснув зубы, немигающим взглядом смотрел на свои туфли с металлическим ободком на носках. С каким наслаждением он избил бы его. Заставил бы ползать на коленях, умолять, как, наверно, умоляла в тот вечер его маленькая сестренка. Глаза Рика зловеще заблестели.

– Не умничай. Как видишь, мы здесь одни. Я ведь всегда смогу сказать, что ты озверел и мне пришлось тебя усмирять.

– Что ж, действуй, – дерзко бросил Коул. – Ты лишил меня свободы, загубил мою репутацию, использовал женщину, которую я люблю. – Рик вздрогнул. – Почему бы не расправиться и с моим телом? Если уж мести, так подчистую.

– Мне нужно, чтобы ты раскаялся, и я добьюсь своего, даже если признание придется из тебя выбивать.