Беспорядок вещей

– Нет, Лейка. Ты прошла испытание, привела Вестника. Ко мне Хранитель явился с одной целью – заставить тебя действовать. Попросил разобраться в сценариях и ждал, когда ты сообразишь, что грозит Артему.

– Ритуал связан с Вестниками?

– Возможно. Кто-то ведь их убивает. Причина должна быть. И, заметь, убивает в реальности.

Он прав… Артем в опасности не только в Потоке, но и в реальном мире. Кто охотится на Вестников и зачем?

– Не волнуйся. – Убаюкивающий голос, казалось, проник прямо в мозг. – Все будет хорошо.

Я мотнула головой, прогоняя его прочь.

– Однажды ты мне это уже говорил. И чем все закончилось?

– Опять про Соню… – закатил глаза Паша. – Знаешь, это бесчеловечно – заставлять кого-то столько времени расплачиваться за чужую ошибку.

Чужую? Он до сих пор ничего не понял… Бросил меня у границы, сговорился с Соней за моей спиной. Близкие люди подобным образом не поступают. Они всегда вместе или никак. Чего Паша сейчас добивается? Склонности к благотворительности у него никогда не было.

– Чего ты хочешь? – спросила я, устав гадать.

– Помочь.

– Зачем тебе помогать Артему?

– А зачем ты ему помогаешь?

– Он мне дорог. Я никому не позволю причинить ему вред.

– Ну вот. – Паша захлопнул книгу, я вздрогнула. – Сама и ответила.

– Брось, – ровно выговорила я. – Меня интересует настоящая причина.

– Откуда столько недоверия?

– Один раз ты уже наплевал на мое мнение и поступил по-своему. Что помешает сделать так снова?

– Ничего! – Он вспыхнул раздражением. – Абсолютно ничего! Но… Оглянись вокруг. Ты видишь кого-нибудь, кто рвется тебе помочь? Или хотя бы тех, кто способен тебе помочь? Не видишь, да? Потому что их не существует! Собираешься обижаться на меня вечно? Расциклись наконец.

– Я не зацикливалась. Я всего лишь хотела уйти…

– Уйти куда? Ты три с половиной года одна, и даже не пыталась это изменить. Не надоело себя обманывать? Кроме меня, здесь для тебя никого нет.

Горло туго перехватило, россыпь осколков на полу сверкнула острыми краями. Ах, да… Как я забыла? Дар, предопределенность. Связь, которую не разорвать в принципе. Нравится – не нравится… Кого это волнует? С подводной лодки никуда не денешься. Но ждать помощи не от кого, и отвергать единственную – глупо. Паша знает, что я этого не сделаю. Просто потому что сама могу не справиться, а рисковать жизнью Артема не стану.

– Это нечестно… – прошептала я.

– Да неужели? – спросил Паша с интонацией, не подразумевающей ответа, и шагнул ко мне.

Он оказался совсем близко. Теплый, яркий, родной. Остальной мир померк, превратился в монохромный набросок. Голова потяжелела, чувства обострились, попытки протеста растворились в напоре властной энергии. Так нагло влиять – это почти открытое нападение! Я отступила и уперлась в край стола. Глубоко вдохнула, сконцентрировалась. Паша протянул ко мне руку и расправил воротник платья, слегка задев пальцами шею. Я судорожно сглотнула, перед глазами все поплыло. Паша подхватил меня и усадил на стол. Поцелуй – медленный, тягучий, нежный. Ускользающий… Я потянулась за ним, не в силах оторваться. Это было правильно. Естественно. Да… Иначе нельзя.

– Я скучал, – шепот оглушил, горячие губы коснулись шеи.

Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле. Черт, что он творит? Что я творю?! Его пальцы заскользили от моего запястья к локтю, двинулись выше… Еще поцелуй. Жадный, настойчивый. Плавящий изнутри. Стало больно дышать. Под ладонями – грубая ткань. Нет… Так неправильно. Я подалась вперед, запустила руки в его волосы. Жесткие, знакомые, чуть влажные. Паша вздрогнул, сильнее стиснул в объятиях. Воздух раскалялся, одежда царапала кожу. Мешала… Ни сомнений, ни мыслей, только дрожь и невыносимая духота.

Рядом звякнула тарелка, гирлянда подвесок на люстре резанула блеском по глазам. Наваждение рассеялось, остались лишь жар, дикая жажда и покалывание в кончиках пальцев.

– Вот это было бы нечестно, – едва слышно сказал Паша и отстранился, убрав руки.

Голова шла кругом, щеки пылали. Мир медленно возвращал себе краски, жар спадал. Хотелось укрыться в холодильнике или нырнуть в бассейн со льдом. Сделать что угодно, только бы мозги на место встали! Рассуждать трезво не получалось. Во мне бушевала ярость на Пашу: и за то, что это начал, и за то, что остановился. Нечестно? Да это было подло! Но… Сейчас мы максимально открыты друг другу – такие уж правила, и Паше ничего от меня не утаить. Надо выяснить наконец, что у него на уме.

Совесть молчала. Я сосредоточилась и всмотрелась в разлитую передо мной энергию. Стало темно. Очень темно, почти беспросветно. Меня окутало гнетущей пеленой тоски и колючим предчувствием беды. Сотни хмурых пятен смешались в безобразную кашу. Рассмотреть в ней какие-либо эмоции было нереально. Свет испарялся, угасал тлеющими углями. Пашу что-то мучило. В чем дело? Неужели в Лессере?

– Не стоило тебе лезть в его воспоминания, – произнесла я, отгоняя пугающий туман.

Ядовитая дымка тянулась ко мне, мельтешила бурыми кляксами. Отгородиться полностью не выходило. Сама виновата – потревожила.

– Стоило, – возразил Паша уверенно.