Беспощадная бойня Восточного фронта

Закончив первый фрагмент, он сразу же берет­ся за его переработку. Только описывая свои пере­живания в Ярославе поздним летом 1941 года, он перерабатывает их четыре раза. Вольфзангер наде­ялся полностью завершить свою работу в начале 1944 года. «Я даже не знаю точно, какую форму при­мет моя книга и в каком стиле мне ее оформить. По­ка все написанное еще фрагментарно». Затем он решается, очевидно, дополнить книгу оживленной перепиской со своим другом Георгом, который слу­жил в Норвегии, а после войны стал журналистом. Эти письма должны были послужить окончательно­му оформлению общей идеи книги. Кроме того, Вольфзангер нашел в это время форму, в которую собирался облечь свою книгу. 28 марта 1944 года, будучи в отпуске, он радостно сообщает об этом своим родителям: «Наконец я нашел лучшую форму для книги и ясную структуру, в которую необходимо облечь мое произведение. Если бы я имел здесь материал, я мог бы закончить все сразу. Но именно этого я и не хочу. Я оставляю для себя еще время и, может быть, еще раз перепишу все заново. Продви­нуться вперед мне очень помогли критические за­мечания Георга на мою рукопись». Из заголовка Вольфзангера «Покаяние» следовало теперь, что «книга должна быть более или менее независима от хронологического описания событий, а опираться на их реальность и на восприятие глазами поэта». Он уже знал, что днем позже «расширит свое изло­жение». В феврале 1944 года уже готовую рукопись он сократит и расширит ее за счет изложения воен­ных событий, в которых принимал участие.

Вольфзангер, как писатель, проявляет себя да­же в небольших заметках. Это относится, напри­мер, к его переписке с Георгом, с которым он об­щался многие годы. При этом он пишет, что его друг не верит в его призвание как поэта и делает ему серьезные замечания, советуя описывать свои переживания реалистично и правдиво. И считает, что кое-что нужно переписать заново. Георг крити­кует также некоторые автобиографические страни­цы из работы Вольфзангера: когда он взял их в ру­ки, то испугался и при всем их очаровании положил обратно на стол. «Когда пелена спадает, уходит в сторону квинтэссенция вопроса, и не остается ни­чего, кроме насмешливых замечаний». Георг пред­полагает, что друг после этих слов может не подать ему руки, но его замечание: «это истинная прав­да». Затем он продолжает: «Стоит ли все же гово­рить тебе эту правду? Но если я, к примеру, вос­принимаю твой текст как «игру» или «улыбку Марсе­

*Трокад Марсель (1830—1850) — доктор медицины из Кастилии, автор юмористической книги «Источник Ре­бекки».

ля Трокадато*» должен спросить себя, к чему все это? У меня не останется ничего, кроме чувства пустоты. Если смысл нашего искусства в том, чтобы воспевать ничего не значащие детали, то в чем он заключается?» Это разногласие относится, правда, не к данной рукописи Вольфзангера, а характеризу­ет тот спор между друзьями, который они, веро­ятно, вели и по другим работам Вольфзангера. Во­енное поколение могло бы оценить «Покаяние» Вольфзангера как исповедь в его слабости и отчая­нии. Поэтому книга подлежала некоторой транс­формации и обработке, как, в общем-то, это и сле­дует из замечаний на ее фрагменты Георга. Сего­дня нас поражает тон переписки друзей, глубокая серьезность, с которой обсуждаются различные во­просы, и язык, который предполагает, как само со­бой разумеющееся, поэтические задатки у обоих молодых людей. Тем не менее слова Георга каса­ются сути личной катастрофы Вольфзангера и его военных переживаний. Вилли пишет: «Если ты воз­ражаешь мне, то должен прямо сказать: да, мой друг, я ничего не могу тебе ответить, так как не счи­таю возможным обсуждать с тобой эти проблемы. Я считаю нужным видеть жизнь в ее самом отврати­тельном обличье. Я знаю также, что в настоящий момент она вызывает у меня брезгливость. Но этот мой вывод для меня не окончателен. Поэтому я молчу как поэт». Но Вольфзангер не молчал. Он ос­тавался верным своему первоначально выраженно­му кредо: изображать в своем «Покаянии» все дета­ли происходящего и свои собственные пережива­ния. И именно благодаря подлинности его повест­вования оно приобретает такую силу и мощь.