Беспощадная истина

Однажды Кас сказал мне: «Когда у тебя будет много денег, ты смог бы на самом деле помочь каждому, к кому ты привязан. Ты мог бы помочь негритянским церквям». Он думал, что негритянские церкви были лучшей массовой социальной сетью для черных. Ему нравился преподобный Мартин Лютер Кинг. Кас всегда помогал людям и раздавал им все свои деньги.

– Деньги – это то, что пускает поезда под откос, – учил он меня. – Деньги означают обеспеченность, а для меня обеспеченность означает смерть, поэтому я никогда не заботился о деньгах. Все те вещи, которые я ценю, я не мог бы купить за деньги. Деньги никогда не производили на меня впечатления. Слишком много неправильных людей имеют много денег, такая логическая взаимосвязь – это не к добру. По правде говоря, я был не совсем безразличен к деньгам. Я давал их людям, попавшим в беду. По-моему, это не было пустой тратой.

Он не желал платить налогов правому правительству – и объявил о банкротстве, когда задолжал налоговому управлению 200 000 долларов.

Остается загадкой, каким образом Кас вообще попал в бокс. Он неожиданно возник из ниоткуда и заявил: «Я – тренер по боксу». Никто о нем никогда не слышал. Он ничего не знал о контрактах или боксерах, но утверждал, что он «менеджер». Он занялся руководством и подготовкой перспективного молодого тяжеловеса Флойда Паттерсона[36], который также был из бедной семьи и вырос в Бруклине. В то время боксом управляла группа, которая называлась «Международный боксерский клуб» (МБК). Ею владели богатые предприниматели, которые держали мертвой хваткой маркетинг и рекламу поединков чемпионата. Но Кас довел Флойда до чемпионата, а затем открыто выступил против МБК. Это означало, что он выступил против банды гангстеров, потому что Фрэнки Карбо, известный мафиози в преступной семье Луккезе, якшался с МБК. Кас помог сокрушить МБК, и Карбо загремел в тюрьму за участие в преступном сговоре, вымогательство и нелицензионное руководство.

Но сердце Каса было разбито, когда Рой Коэн, адвокат правых взглядов, увел у него Паттерсона, добившись расположения новообращенного католического боксера организацией его встречи с нью-йоркским кардиналом Спелманом. Кас больше никогда не появлялся в католической церкви. После этого случая у него все более начала проявляться чрезмерная подозрительность. Он, к примеру, утверждал, что кто-то пытался столкнуть его под вагон метро. Он перестал ходить в бары, потому что опасался, что кто-нибудь может что-либо подмешать в его напиток. Он, на самом деле, наглухо зашил карманы своих курток, чтобы никто не мог подложить туда наркотики и тем самым подставить его. В конце концов он переехал в Катскилл.

Он даже дома был параноиком. Никому не разрешалось входить в его комнату. Чтобы определить, не входил ли кто-нибудь, пока он отсутствовал, он клал на дверь несколько спичек. Если он видел меня где-нибудь возле своей комнаты, он спрашивал: «Что это ты здесь делаешь?»

– Я живу здесь, Кас. Я здесь живу, – отвечал я.

Однажды я, Том Пэтти и Фрэнки, два других боксера, которые жили в доме, вышли прогуляться. Кас никому не доверял ключей, потому что мы могли потерять их, и тогда посторонний получил бы возможность проникнуть в дом. Когда мы вернулись и постучали в дверь, никто не ответил. Я посмотрел в окно и увидел, что Кас заснул в своем любимом плюшевом кресле, а телевизор надрывался на полной громкости, поскольку Кас был глуховат. Том сообразил, что единственный промежуток времени для того, чтобы постучать, – это рекламная пауза, так как во время нее было несколько секунд тишины. Именно в этот момент мы все разом заколошматили в окно с воплями: «Кас!! Кас!!» В тысячную долю секунды Кас сделал разворот на 180 градусов, упал, согнувшись и опираясь на левую руку, в готовности вскочить и правой вырубить незваного гостя. Мы все так и попадали в приступе безудержного смеха.

В другой раз один из спарринг-партнеров, оставшийся в доме, ночью тайком выбрался в город. Рано утром мы с Томом проснулись и спустились на завтрак. В гостиной мы обнаружили Каса, который по-армейски полз с винтовкой в руке. Парень вернулся и стучал в окно, и Кас, вероятно, решил, что это какой-нибудь отморозок из МБК пришел по его душу. Мы с Томом переступили через Каса и прошли на кухню приготовить себе овсянки.

Я мог бы и дальше продолжать истории о Касе. Он был личностью уникальной и колоритной. Но лучшее описание Каса, которое я когда-либо встречал, содержалось в интервью великого писателя Гэя Тализа, которое он дал Полу Цукерману, молодому человеку, работавшему над книгой о Касе: