Беспощадная страсть

— И ненависть Милки ко мне тоже останется навсегда, пока жива нимфомания… — то ли сказал, то ли констатировал Север.

— Отнюдь! — вскинулся Павел. — Докажи Миле, что ты не монстр, возроди ее любовь к тебе, и ее физическая, сексуальная зависимость от тебя перестанет казаться ей унизительной, будет не в тягость, а в радость! При сохранении прежней страстности в постели!

— Насчет постели понятно… А вот скажи, пока есть эта ненависть, Мила может меня предать? Не изменить, а именно предать, по жизни?

— Вряд ли… Инстинкт самосохранения не позволит. Она же понимает, что зависимость между вами односторонняя — она без тебя не может, а ты без нее можешь…

— Могу! — иронично перебил Север. — Это еще посмотреть надо, кто без кого не может в большей степени…

— Физиологически! Я имею в виду — чисто физиологически! — уточнил Павел.

— Значит, на житейское предательство она не пойдет? Можно не опасаться и целиком доверять ей, как раньше? — допытывался Север.

— На серьезное предательство, способное причинить тебе вред, не пойдет ни в коем случае. Говорю же, инстинкт не позволит, — пояснил Павел. — А вот всякие бытовые эксцессы возможны. Мила — девчонка гордая. Вспомни, она легко и с удовольствием позволяла тебе убивать или калечить своих прежних трахальщиков, снимавших ее очередной приступ. Это частично компенсировало ее унижение, хотя она и не стремилась к этому специально… Так что возможны всякие эксцессы, будь к ним готов! — резюмировал Павел.

— Всегда готов, как пионер… Ладно, ша! — Север хлопнул ладонью по столу, но не обидно для Павла, а словно прерывая поток собственных эмоций. — Я все понял… спасибо тебе, Паша! За все. Мы теперь поселимся в Москве, поближе к тебе. По ходу дела, я надеюсь, ты будешь консультировать и меня, и Милку… Я куплю квартиру, и мы попробуем наладить нашу жизнь… Наладим! — вдруг жестко произнес Север, как бы приказывая себе не распускаться. — Обязательно наладим!

— Надеюсь! — бодро сказал Кузовлев.

— Еще, Паша, о другом, — Север перешел на деловой тон. — У меня имеется информация… оперативного характера. Карта расположения огромной плантации опиумного мака вблизи того города, где мы кантовались, компромат на тамошнюю милицию, администрацию, мэра, губернатора области… Все — доказательное, с отличной судебной перспективой…

— Ты стал юристом? — улыбнулся Павел.

— Да нет… — отмахнулся от шутки Север. — Просто эти документы собирал не я, а другой человек, вполне юридически грамотный… Газават.

— A-а!.. Тогда они наверняка безупречны, не сомневаюсь! — улыбнулся Павел еще шире.

— Так вот, я оставлю мои материалы тебе, а ты передай их Валентину, — продолжал Север. — Пусть покажет своему начальству, РУОПу, кому угодно… и скажет, что получил эти данные от личной агентуры… или как захочет… короче, он сам придумает! По пусть добьется внимания к делу!..

— Серьезная задача… — покачал головой Павел.

— Мне как раз кажется, что сложностей тут не возникнет, — возразил Север. — После той заварухи, что мы с Умником устроили третьего дня, там, в городе, небось уже не продохнуть от руоповцев… Должно же это гребаное государство выполнять хоть какие-то свои обязанности! Хотя бы пресекать распространение героина! Должно?! Или это тоже должен делать Север Белов?! Север уничтожает работорговцев, наркоторговцев, убийц и насильников — неужели он должен еще и продажных чинуш к стенке ставить?! Не много ли для одного человека?!

— Успокойся! — резко прикрикнул Павел.

Север притих.

— Ты завелся, я тебя понимаю, — продолжал врач. — Ты из-за Милки завелся… Но не надо, все не так уж плохо с ней… По крайней мере, она больше не проститутка и никогда не будет проституткой, железно. Пусть хоть это тебя вдохновляет!

— Меня вдохновляет… — произнес Север не очень-то вдохновленно.

— Насчет документов не сомневайся — я сделаю все, и Валентин тоже…

— Не сомневаюсь…

— А сейчас мне надо пойти еще поговорить с Милой, — Кузовлев поднялся из-за стола. — Она, наверно, уже успокоилась. Знаешь, она ведь очень разволновалась во время моей беседы с ней…

— Почему?

— Она как бы заново переживала все ваши приключения, и переживала очень остро… Теперь я должен объяснить ей истинные мотивы твоего поведения. Потом приведу сюда. Посиди, подожди.

— Может, она после твоих объяснений сразу опять полюбит меня?! Ведь ради нее же старался! — воскликнул Север с поистине детской наивностью.

— У тебя мозги поплыли от напряжения… — вздохнул Павел.

— И правда… — очухался Север.

— Пока меня не будет, надиктуй свои стихи моей секретарше, я распоряжусь… — велел Павел. — Я хочу иметь отпечатанный экземпляр.

Север кивнул.

Кузовлев уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Павел снял трубку, послушал и коротко сказал:

— Впустите. Сюда рвется твой друг Сеня Умник, — обернулся он к Белову. — Сейчас поднимется. Вообще-то ему нужен ты, а не я, так что я пойду…

Они вместе вышли в приемную. Павел отдал распоряжение секретарше и удалился, а Север стал надиктовывать женщине стихи.

Влетел Умник.

— Шеф, она!.. — закричал он с порога, увидев Белова.

— Подожди, закончу! — перебил его Север.