Беспощадная толерантность

— Не говори ничего. Я и правда уже слишком стар, ты не можешь представить себе, насколько… Даже пыль не поднимается следом за моими ступнями. Обленилась, — добавил он ворчливо. — Спасибо за подарки — они придутся как нельзя кстати. А теперь садись, я расскажу тебе кое-что. Знаю, ты выпрыгиваешь из штанов, чтобы поплясать вокруг костра и броситься в погоню, но обожди немного.

Он добыл из углубления в камне, служившего импровизированной полкой, две трубки, принялся неспешно набивать их табачной смесью из кожаного мешочка.

— Что ты знаешь о тех, с кем сражается твой народ?

— Они… — Волчонок помедлил, подыскивая слова. — Каждый белый человек видит доблесть в том, чтобы выторговать у тебя в обмен на топор как можно больше шкур, а не в том, чтобы одолеть врага в честной схватке или выйти с одним ножом против когтей и зубов медведя. Белые люди приплыли с востока на больших кораблях, подчинили огонь и заключили его в ружья. У них есть сила и упорство, есть коварство. Их лихорадит от металла цвета солнца, а в глазах при виде него появляется нездоровый блеск. Они не просят прощения и не приносят жертвы духам.

— Точно. Настоящие дьяволы, да? — хитро прищурился Помнящий Предков.

— Кто? — не понял Волчонок.

— Дьяволы. Злые духи.

— Но духи не могут быть злыми… Духи — это знаки, которые выписывает в воздухе падающий лист, следы, что когтями оставляет на дереве медведь, это дождь и гроза…

— Я воспитал в тебе прекрасного оратора, — с удовольствием сказал старик. — Племя пойдет за тобой, если Скачущую Лошадь заберут к себе праотцы. У белого человека есть легенда о дьяволах — злых духах, которые ничего не созидают, а только идут по пути разрушения. Но мне кажется, он сам и есть — дьявол.

Волчонок хотел спросить, откуда шаману известно о духах белого человека, но тот сказал нечто, что заставило Волчонка поперхнуться вопросом.

— Ты все правильно о них сказал, мне остается только обобщить: они метят во владыки мира.

— Как такое может быть? Мир — это же то, что нас окружает, верно? Бескрайность прерий, зелень лесов, дожди и грозы, мы — это те же звери… как у всего этого могут быть владыки?

— Для них мы и есть звери, — сказал старик. — Мы и звери — так сказал бы тот, за кем ты так упорно гоняешься, и любой другой из их белой братии. Звери там, а люди тут. И звери должны отдавать им шкуры, кости и мясо. И так же все остальное — вода из горных рек должна находиться в их кувшинах, рыба — на их тарелках. Поэтому — только властвовать.

Конечно же, Волчонок видел своими глазами очищенные от леса и травы их земли, засеянные пшеницей, имеющей цвет золота. Видел гниющие останки животных, из которых вырезали все самое вкусное, а остальное выбросили под солнце. Но впервые ему ткнули пальцем (костлявым и с длинным зеленоватым ногтем) на самое главное. Белый человек пришел, чтобы властвовать.

— Неудивительно, что к ним духи питают только злобу, — покачал головой Волчонок.

Помнящий Предков показался ему совсем маленьким. Он сидел на своем камне, бессильно опустив руки и потупив взгляд. Косы свисали по обеим сторонам обтянутого кожей черепа, словно мертвые змеи.

Какое-то время они сидели молча. Угли светились кроваво-красным цветом, откуда-то появились и принялись кружить вокруг них мотыльки. Волчонок понял, что ритуал уже начался. Он увидел, как растут на потолке сталактиты, услышал чей-то негромкий смех…

Помнящий Предков зашевелился, плюнул в кострище, не в самый центр, а на лежащие рядом горячие камни. Слюна зашипела и внезапно взметнулась язычками пламени. Не успевший улететь мотылек неуклюже взмахнул подпаленными крыльями и рухнул вниз.

— Этот мальчишка, зачем, по-твоему, он ушел от своих и пришел в наши холмы? Я думаю, не для того, чтобы выкопать свой горшочек с золотом.

Волчонок кивнул. Во рту пересохло, и он не мог выжать из себя ни слова.

Эту ночь духи разговаривали только с Помнящим Предков. В дыму, который наполнял пещеру, Волчонок видел обступившие старика тени, он сам словно бы стал бесплотным существом. Сквозь худосочное тело шамана, кажется, даже просвечивали камни. Некоторые из обступивших старика были вполне человеческих очертаний, у других в клубах дыма угадывались головы кабана, бизона, медведя и каких-то еще животных. Волчонку осталась роль наблюдателя, и он наблюдал, боясь пошевелиться, как медленно, с тягучестью тумана, перемещаются гости, как накладываются друг на друга их прозрачные тела.

Старик внезапно шагнул сквозь бесплотные фигуры и оказался совсем рядом с Волчонком.

— На самом деле я умер, — доверительно сообщил он ему. — Мое тело и мой дух больше не вместе, их склеивает змеиный яд у меня в сердце и желание посмотреть, чем же кончится эта история. Когда вернешься к вождю, попроси его отпустить четырех воинов, чтобы отдать мое тело медведям. А ты спи, Волчонок. Это сокровище вряд ли будет тебе доступно в последующие дни. Когда проснешься, ты пойдешь к Пещере Ветров и найдешь там то, что искал.